– Да.
– Немедленно возвращайтесь сюда.
– В чем дело?
– Помните Пола Айнхорна? Того, что сбежал.
– У которого во Флориде отец и два дяди. Да, помню. И что?
– Полиция только что нашла его мертвым.
– Где? Как?
– В номере отеля, на Сорок шестой улице. Выстрел в голову.
– Мне необходимо все, что у них есть, – потребовал я. – Все, что они раскопают, должно немедленно попасть ко мне на стол. Я сейчас же выезжаю.
– Буду ждать, – пообещал он.
Глава 22
Квартира Рембека была полна народу – там находились только мужчины, одетые в темные деловые костюмы, стоявшие небольшими группками с бокалами в руках. Они негромко переговаривались. Похоже было на официальный прием, только посерьезнее.
Рембек встретил меня прямо в дверях со словами:
– Мне еще не звонили.
– Я буду у себя в офисе, – сказал я. – Пойдемте, Керриган. Мы прошли через толпу, и, когда за нами закрылась дверь офиса, я спросил:
– Что здесь происходит?
– Он пожал плечами.
– Что-то вроде поминок. Парни выражают свои соболезнования.
– Поминки? Без покойной?
– Родители Риты переправили ее тело к себе в Южную Дакоту, – объяснил он. – Эрни связался с ними и выяснил, что сегодня у них там поминки, а завтра – похороны. Поэтому он и здесь решил устроить поминки. В знак.., м-м-м.., почестей. И скорби.
Я и прежде сталкивался с абсурдной сентиментальностью в преступном мире, но на сей раз она меня просто ошеломила своей неуместностью. Девушки больше нет, все верно, но перед смертью она немилосердно бросила Рембека, оставив записку с точно рассчитанным намерением оскорбить его. И все же Рембека можно понять, он предпочел стереть из памяти унизительный эпизод и оставить о Рите более приятные воспоминания.
Если Квигли поведал мне правду про отношение Риты к Рембеку – если, конечно, он знал правду, – то нелепые поминки вообще выглядели как злая и неуместная шутка.
– Вы не возражаете, мистер Тобин? – обратился ко мне Керриган. – Я пойду покажусь в обществе. Надо принять в этом участие.
– Одну минуту, – остановил его я. – Сначала я хочу с вами поговорить.
– О чем?
– О том, что вы у меня – подозреваемый номер один. Он растерялся, но лишь на миг и тут же весело произнес:
– Да? Ну что ж, не знал, что я у вас на почетном месте.
– Давайте взглянем в список.
Я подошел к столу и, сев за него, снова начал обводить карандашом имена, снабжая их по ходу дела своими комментариями. Керриган стоял рядом и следил, как на бумаге выпячиваются имена подозреваемых.
– Раз Айнхорн мертв, – заключил я, – остаются шестеро. Из которых, по-моему, Пьетроджетти наименее вероятен. Он знал о деньгах, но не подходит на роль “настоящего мужчины” в жизни Риты Касл. Кроме того, если бы он захотел украсть восемьдесят тысяч долларов, я уверен, что ему было бы проще и сподручнее сделать это с помощью ручки и гроссбуха. А с похищением и убийством – явно интрига – не в его стиле.
Керриган кивнул.
– Он – наименее вероятен, – подтвердил Керриган. – Согласен.
– Следующим я поставлю Доннера, – продолжал я, – поскольку приходится верить, что он за двадцать восемь лет ни на кого, кроме своей жены, не взглянул. Хотя он, почти как Пьетроджетти, не похож на “настоящего мужчину” Риты Касл.
– Прекрасно, – одобрил Керриган. – Я и тут с вами солидарен.
– Третьим будет Лайдон, – решил я. – В его пользу свидетельствуют молодость и неудачная семейная жизнь. Человеку, который в этом городе занимается операциями с недвижимостью и владеет огромной собственностью, не надо изобретать никакого хитрого способа, чтобы быстро достать деньги. Помимо прочего, он производит впечатление нытика, так что, по-моему, Рита Касл сразу должна была бы проникнуться к нему презрением, и ничто не заставило бы ее изменить свое мнение.
– Пока что нет подходящего кандидата, – заключил Керриган. – Я абсолютно во всем с вами согласен.
– Это нижние фамилии в списке, – подытожил я. – Оставшиеся трое гораздо больше подходят на эту роль. Третьим сверху идет Луис Хоган. Вполне вероятно, что он принадлежит к типу мужчин, которого она вполне могла счесть “настоящим”, и тот инцидент с телесным “осмотром” Риты в гараже, когда она достала его своим флиртом, мог ее даже интриговать. Луис Хоган подвизается в профсоюзе, а это означает, что вряд ли у него была другая возможность раздобыть деньги, если они ему срочно понадобились, поэтому обстоятельства могли заставить его прибегнуть к “кассе”. Помимо всего прочего, он похож на человека, живущего не по средствам.
– Так почему же он не возглавляет список? – удивился Керриган.
– Потому что мне с трудом верится, будто он мог одурачить Риту Касл насчет своих истинных намерений. Она была женщиной незаурядной и сама могла любого вокруг пальца обвести, и, по-моему, требовалась немалая ловкость, чтобы ее обмануть. Хоган прямолинеен и мелковат.
– Возможно, вы правы, – согласился Керриган. – Но Хоган должен идти в списке по крайней мере вторым. А все остальные – передвинуться на один номер вверх.
– Почему?
– Потому что Сиэй должен быть последним.
– Отчего же?
– А разве не ясно? Он ведь голубой. Я покачал головой:
– Нет, не совсем. Я предполагаю, что он и в самом деле время от времени ложится в постель с мужчинами, но воспринимает их лишь как суррогат самого себя. И такой, как он, способен чрезвычайно умело вести гетеросексуальную игру, если у него будут на то достаточно веские причины.
– Раз вы так считаете, – с сомнением протянул он.
– Мэттыо Сиэй обладает, в пределах разумного, различными склонностями, которые, по-моему, в меньшей степени были также свойственны Рите Касл. Вполне вероятно, что ее мог привлечь человек, столь глубоко ее понимавший. Они бы неплохо друг другу подошли – хорошенькая получилась бы картинка из ночного кошмара.
Керриган рассмеялся:
– Одна маска разговаривает с другой.
Мне в голову тоже пришло подобное сравнение, только пострашнее. Рита Касл и Мэттыо Сиэй вдруг представились мне как пара кукловодов, спрятанных друг от друга темнотой и управляющих двумя марионетками на длинных белых бечевках. Марионетки вставали друг перед другом, дрыгали руками и ногами, занимались любовью, и все это время раздавалось едва слышное щелканье деревянных суставов.
Неужели марионетка-мужчина повергнет марионетку-женщину на землю, размозжит ее деревянный череп и оставит ее соломенное тельце истекать киноварью (в случае Риты – кровью) на пустой сцене?
Я тряхнул головой. Слишком уж у меня разыгралось воображение! Все равно этот образ не даст мне ответа на нужный вопрос.
– В общем, – заговорил Керриган, – остаюсь один я. Под номером один.
– Да, я написал ваше имя над остальными. Вы – наиболее подходящая кандидатура.
– Почему, позвольте поинтересоваться?
– Вы не женаты, с вами проще всего завязать роман. Вы молоды, уверены в себе, представительны. Вы потенциально подходите на роль “настоящего мужчины” в жизни Риты Касл. Вы достаточно умны и, по-видимому, изобретательны, вполне в состоянии придумать и разыграть подобный сценарий. Сомневаюсь, чтобы ваша работа представляла вам возможности быстро раздобыть большую сумму денег, в отличие, например, от Пьетроджетти, и в то же время я вполне допускаю, что вы способны жить не по средствам. Особенно если бы решились на внезапную связь с женщиной типа Риты Касл. Он тонко улыбнулся и сказал:
– Ну что ж, вы меня убедили. Что вы теперь намерены делать?
– Не все так просто, вас убедил, сам не убедился, – возразил я. – Рембеку пока ничего сообщать не буду. – Я отложил карандаш и, наклонившись, вгляделся в лицо Керригана. – Если бы я сейчас служил в полиции, – пояснил я, – то на данном этапе расследования вызвал бы вас в участок на допрос. Я бы побеспокоился о допросе с пристрастием, чтобы от вас не отставали, как минимум, в течение пятнадцати часов, организовал бы сменные бригады полицейских для допроса и посмотрел бы, нет ли у вас на уме чего-нибудь интересненького.