«Что это такое?» - спрашивал его взгляд.
- Вот чудак, - сказала Таня, - испугался улицы!
Она погладила Сенькину спину и почесала за ухом. Тот успокоился.
Понемногу Сенькино познание мира расширялось.
Он теперь знал, что людей на свете много и не все они одинаковые: у каждого свой запах. Это было немаловажное открытие!
Однажды Сеньку взял гулять сам папа. Сенька старался вести себя достойно, шёл на поводке смирный, не путался под ногами и не тянул вперёд. Зато папа волновался: он то и дело одёргивал Сеньку, хотя щенок не давал к этому повода.
Они остановились на углу улицы. Сенька затоптался, но потом ему надоело: сколько можно стоять на одном месте? И он слегка потянул поводок, скосив глаза на папу.
Папа не обратил на это ровно никакого внимания, не видел скошенных Сенькиных глаз. Он смотрел совсем в другую сторону и улыбался. И тут же к ним подошла высокая женщина. Сеньке ударил в нос резкий запах, тот самый, который в последнее время папа часто приносил с улицы.
Папа разговаривал с женщиной и всё время теребил поводок. Сенька тявкнул, чтобы его зря не беспокоили, и принялся изучать женщину: обнюхал узкие носки её туфель и высокие, тоненькие каблуки.
Женщина нагнулась к Сеньке, что-то сказала ему, но не потрепала по спине, как это делали случайные Сенькины знакомые.
Медленно пошли по улице, потом снова долго стояли и наконец разошлись. Когда вернулись домой, Сенька ещё долго фыркал и встряхивал головой, чтобы отделаться от назойливого запаха духов той женщины.
И вдруг в их квартиру вторгся этот запах. Случилось всё так. Папа и Таня куда-то ушли в неурочное время. Сенька не любил, когда они уходили вместе, оставляя его одного, и с нетерпением ждал их возвращения. Но вот за парадной дверью послышались голоса. Сенька начал повизгивать: «Ну скорее, что вы так долго возитесь!»
Дверь открылась, пропустила Таню, папу… И тут Сенька увидел женщину. Он глухо заворчал и попятился, но никто не обратил на него внимания. В квартиру внесли вещи и сложили их в передней. Появилось столько новых запахов, что Сенька забыл о своём недружелюбии и носился среди всего этого, путался в ногах и смешил всех.
День был суматошный, и Сенька так набегался, что улёгся спать раньше Тани, чего с ним раньше не бывало. Утром проснулся, почесался, встал, прогнул спину.
Потянул носом: здесь! Но это не вызвало у него ни страха, ни злобы - он уже привык к появлению нового человека.
Всё пошло по-старому. Когда на дворе темнело, в квартире зажигали свет, потом гасили и укладывались спать. Утром папа и Таня уходили, а Сенька вместе с женщиной провожали их до дверей.
Но постепенно Сенька почувствовал, что изменения всё же наступают. Он никогда теперь не оставался один и навсегда пропала та тишина, к которой Сенька так привык, когда папа и Таня уходили из дому.
Как-то он, по давней привычке, улёгся днём среди Таниных игрушек и был безжалостно изгнан оттуда новой хозяйкой.
В один из вечеров пропал его постельный половик. Он лежал обычно у Таниной кровати. Сенька быстро отыскал половичок в тёмном коридорном проходе за шкафом - это для него был пустяк, - ухватил зубами за край и принёс на старое место.
Женщина увидела, оттолкнула щенка ногой и отнесла половичок за шкаф.
Сенька растерялся и не знал, что делать. Попробовал улечься без половичка, но было жёстко.
Женщина сказала Тане:
- Отведи его, пусть привыкает. Ему не место в комнате.
Сенька догадался, что разговор идёт о нём, и обиженно заворчал. Но жалоба не помогла: Таня уложила Сеньку в тёмном проходе. Сенька ворочался, скулил, чихал от пыли и паутины, которая здесь оказалась, и ждал. Наконец в комнатах всё утихло. Тогда он взял половичок в зубы и неслышно отправился на своё законное место.
Утром Таня увидала Сеньку у своей кровати и рассмеялась.
А женщина, видно, крепко рассердилась,потому что, когда все ушли, она выгнала Сеньку в коридор и плотно прикрыла двери.
Сеньке, конечно, скучно было бродить по коридору. Он забрёл в ванную, от скуки вскочил на табуретку и разбил какой-то флакон. За это он изведал на своей шкуре силу хозяйкиных длинных пальцев. Они уцепились за его ухо и долго выкручивали и тянули, пока Сенька не запросил пощады.
Для Сеньки наступили тяжёлые времена. Он успокаивался, лишь когда женщина вместе с папой куда-нибудь уходила. Это теперь бывало часто. Но всё равно настоящего веселья не получалось, потому что Таня была печальная. Она напевала одну и ту же монотонную песенку, от которой Сеньку забирала такая тоска, что хотелось подвывать.