— Хорошие ли мы? — она рассмеялась. — Это неверный вопрос. Ты же понимаешь, что отношение к поступкам других складывается из той точки зрения, которой мы придерживаемся в целом и, исходя из принципов, которыми руководствуемся… Так что глупо делить всё в нашем мире на плохое и хорошее.
— Такое деление всегда будет, — упрямо не согласилась я. — В конце концов, есть этика и мораль…
— Которую мы же сами и придумали. Стоит лишь немного изменить одно из этих положений и всё, меняется и остальное. Вот, например, в средние века не ставился вопрос о ценности жизни одного человека. Рабы жили ради своих хозяев или желали добиться свободы для всех, несмотря на то, что многие из них ради этого умрут. Воины жили во имя короля или своей страны. То есть, людей сотнями тысяч бросали в горнило войн. И это считалось нормальным, ведь они погибли ради высшей цели. А потом люди пересмотрели своё отношение, и стали ценить каждую жизнь индивидуально. Это ли не изменение основных взглядов на жизнь? И можешь ли ты поручиться, что однажды и оно не изменится? — она вопросительно посмотрела на меня. — И всегда есть минимум две точки зрения на одно событие. Возьми даже нынешнюю ситуацию, — она кивнула в сторону трупов. — Как ты полагаешь — для матери, жены или сестры любого из них, ты хорошая? Правильно поступили мы, что убили их? Уверена, что они скажут — нет. А для тебя? Для тебя всё сложилось хорошо…
— Но они сами меня пытались убить! — возразила я.
— Но ведь они это делали ради того, во что верили, — отозвалась женщина. — Ты несла угрозу их Ордену, их образу жизни…
— Да сам Орден — зло!
— Это не совсем так. Да, Орден без зазрения совести убивал девушек, которые давали им информацию, но порой эту же информацию использовали во благо. Например, не так давно Милирийцы не дали совершить один теракт, который повлёк бы за собой тысячи смертей. И всё благодаря той, которая ценой своей жизни в капсуле всё это увидела. И это был не единичный случай. Правда, не дали они этого сделать, потому что тогда умерло бы и несколько представителей Ордена. Но спроси у любого выжившего после вмешательства Милирийцев — зло, что девушка умерла, но тысячи, в том числе и индивидуально он, остались живы, или всё же добро?
— По-моему, этот спор бесполезен, — угрюмо подал голос Клим. — Он вообще извечен. Один выберет ценность своей жизни, а второй пожертвует ради других. И у каждого найдётся не один аргумент, чтобы оправдать свои взгляды. И вообще, Тае просто хотелось знать — лучше ли вы представителей Ордена или стоит и от вас ждать неприятностей.
— В целом, мы всё же лучше, — подумав, благодушно сказала она. — Мы не занимаемся бесцельными убийствами, не используем остальных с вредом для их жизни и жёстко не навязываем свою волю другим. А если конкретно для вас — мы однозначно хорошие и зла не причиним.
— И? — я выжидающе посмотрела на неё, боясь, что сейчас прозвучит какое-нибудь «но», и оно прозвучало.
— Но при одном условии, — голос женщины стал властным и холодным. — Вы не пытаетесь в дальнейшем нас искать. Не пытаетесь узнать больше о нашем Братстве и естественно никому не рассказываете о случившемся с вами. Иначе последствия будут плачевными для вас. Просто живите и наслаждайтесь тем, что вырвались.
«Нас отпустят? Вот так, без каких-нибудь каверзных условий? Не заставят теперь работать на них?» — я не могла поверить в такое счастье.
— А моя сестра? — сдержанно спросил Клим.
— С ней тоже всё будет хорошо. И вы даже скоро все вчетвером встретитесь, — заверила женщина.
— Вчетвером, это вместе с этим? — мой испанец кивнул на Эрика, который, похоже, до сих пор не понимал, как ему вести себя и что делать. — Предпочту встречу втроём, без этого ублюдка!
— Ну-ну, Клим, не горячись так, — женщина снова стала приветливой и улыбнулась нам. — Эрик нужен твоей сестре. Да и вы однажды поймёте, что он не так плох. Вам всем просто нужно время, чтобы принять друг друга. И чем быстрее вы отбросите личный эгоизм и забудете прошлое, тем легче пройдёт этот процесс…
Договорить она не успела, потому что раздался звонок телефона, и она полезла в карман своих штанов, а достав трубку и ответив на вызов, сухо произнесла:
— Слушаю, — после с минуту молчала и в конце бросила: — Хорошо, — а затем отключилась и обратилась к нам: — Всё, ребята, наша встреча окончена. Желаю вам счастья. И ещё раз напомню — любопытство в некоторых вопросах может навредить вам. Прощайте, — и собралась развернуться к Эрику, но я остановила её:
— Подождите, но у меня много вопросов, на которые вы могли бы ответить без ущерба для Братства! Например, я сойду с ума, если продолжу пользоваться камерой?