- Ну как, идем дальше? - спросил номер второй. Номер второй был в грязных брюках и в белой расстегнутой рубашке до колен. В его руке была полосатая дубинка. Сквозь рубашку вспучивался животик. По взгляду похож на главного. Но главный не он.
Главным был номер седьмой: не мужчина и не женщина, с волосами средней длины, неопределенного цвета, среднего роста и без лица - солдат Гамби.
Номером третьим был толстый бородач (борода уже начала седеть и с каждым шагом седела все заметнее). Номером шестым - невысокий брюнет в подвернутых брюках и в плейере на ушах, постоянно подпрыгивал на пятках в такт неслышной музыке. Седьмой и восьмой были две карлицы, переодетые в трехлетних девочек: одна почти налысо повыхваченная клочьями, другая с длинными светлыми волосами. Карлицы разговаривали о пиве и ценах на него.
У каждого из восьми за спиной болтался арбалет, свежепокрашенный. У карлиц концы стрел волочились по камням и создавали невыносимый скрежет.
- Потише, - скомандовал солдат Гамби.
- Мы не можем потише, - ответили карлицы, - слишком громкий пол.
Солдат Гамби покрутил рукоятку на пульте (пульт висел на ремне) и пол превратился в песчаный. Песок был покрыт мелкими барханами. Ноги сразу же стали глубоко проваливаться, оставляя следы.
- Ступать след в след, - скомандовал солдат Гамби.
Некоторое время все шли молча. Потом номер третий начал охать - его борода совсем поседела, спина согнулась, а лицо покрылось морщинами. На последнем шаге он выплюнул два выпавших зуба.
- Идти молча, - скомандовал солдат Гамби.
- Не могу, - прошамкал номер третий, - старость не радость.
- Стареть запрещается!
Номер третий сразу приободрился и помолодел. Его борода стала почти черной. Нет ничего полезнее для здоровья, чем настоящая военная дисциплина.
Солдат Гамби прислушивался, его уши поворачивались и стояли торчком, как у породистого пса.
- Я слышу странные звуки, - сказал он.
Остальные прислушались и тоже услышали. Только карлицы продолжали болтать о пиве с естественной женской нпосредственностью. Номер шестой высунул голову из плейера.
Издалека донесся смутный вой.
- Это волки? - спросил номер первый.
- Нет - это Полинозавр, - ответил солдат Гамби, - всем приготовиться к смерти.
Все приготовились и двинулись дальше. Номер третий немного задержал процессию, раздумывая над формулировкой завещания.
По песку тянулся широкий и глубокий след, будто протащили быка - след хвоста Полинозавра.
- Напрасно выбрали песок, - сказал номер первый, - всем же известно, что Полинозавр любит песчаную почву.
- Критиковать запрещается, - сказал солдат Гамби и застрелил его из арбалета.
- Бессмысленно, - сказал номер второй, - все равно сейчас все умрем.
Солдат Гамби хотел застрелить и его, но пожалел стрелу.
Они подошли к Полинозавру. Чудовище лежало на боку, семеня в воздухе девятью мелкими ножками. На его хвосте было утолщение, такое же как и на шее - для маскировки, чтобы никто не догадался, с какой стороны была настоящая голова.
Одна из голов жалобно выла. Вой был женским и с той особенной ноткой, которой не может противостоять ни один мужчина. Все, кроме двух карлиц, положили арбалеты на песок и мелкими шагами двинулись к Полинозавру. Монстр взял каждого лапкой и прижал к своей груди. На лицах мужчин застыли блаженные улыбки.
Две карлицы сели на песок, подняли плейер и включили запись. Записав вой Полинозавра, они стали пятиться и исчезли.
- И ничего особенного в её голосе и нет, - сказала одна карлица другой на обратном пути, - не понимаю, почему все мужчины сразу сходят с ума!
- Значит есть что-то, - ответила вторая карлица, со всетлыми волосами, - сейчас проверим.
Они дошли до входа в музей, присели на скамеечку и стали болтать ногами в воздухе. Ноги не доставали до пола. Коротковолосая незаметно вынула плейер из сумочки и включила на полную громкость. Послышался слабый вой.
Наблюдатель, стоявший в пяти шагах, выронил учебник политологии (сегодня экзамен, а ведь ничего, ничего не знаю!) и обернулся. Его лицо сияло.
- Иди к нам, милый, - сказали карлицы и наблюдатель охотно пошел, на ходу расстегивая рубашку.
- Работает! - закричала лысая карлица.
В это время Полинозавр перестал выть и стеклянные глаза жертв снова приобрели человеческое выражение. Только глаза солдата Гамби сменили неоопределенное выражение на другое неопределенное выражение.
- Помогите! - закричали два номера из пяти и начали вырываться. Остальные уже смирились. Полинозавр обмотал жертвы паутиной и стал высасывать содержимое. Через пять минут он держал в лапах пять кожаных мешочков с костями. Он потряс мешочками в воздухе и мешочки издали характерный стук костей.
- Порядок, - сказал Полинозавр и плавно превратился в Полину. Песчаный грунт превратился в камень. Из камня снова выросли пеньки.
Полина шла в ту камеру, где, в специально свитом гнездышке, лежал возлюбленный наблюдатель. Наблюдатель был обмотан паутиной, чтобы не сбежал. Полина несла любимому еду. Мясной бульон с косточками. Полезно для желудка. А шкурки нужно будет повесить на веревку, чтобы подсушить.
Она шагала с радостной улыбкой на лице, предвкушая встречу. Время от времени она издавала звуки, в которых все ещё слышался всепобеждающий вой Полинозавра. Что может быть сильнее женщины, зовущей мужчину? - подумал Ульшин, лежа на груди и просматривая всю драму сквозь стену, как на экране телевизора, - все-таки она предательница.
8.
Кто-то вошел в камеру. Не оборачиваясь, Ульшин узнал шаги Волосатика и двух школьниц. Были ещё шаги, которые не вспоминались.
- Оставьте меня, я сейчас умру, - сказал Ульшин, - дайте мне умереть спокойно.
Вторая рука тоже отвалилась и уползла под нары. Там она встретила первую и пожала её, дружески.
- Нет, - сказал Волосатик, - вы приговорены к казни, поэтому умереть своей смертью вам не позволят. Вы ведь не собираетесь нарушать закон?
Он вытащил руки из-под нар (какие пыльные! - сказала одна из школьниц, - нужно здесь подмести!), вытащил руки и приставил к плечам.
- Прирасти! - скомандовал он и руки послушно приросли.
Потом он вправил шейные позвонки и Ульшин почувствовал себя сносно.