МАКАРОВ. Когда? Тут спать некогда. Я с тридцать седьмого года, как сюда попал на службу, только одну книгу прочел: Лаврентия Павловича о большевиках Закавказья. И ту, понимаешь, не читал, а конспектировал: брякнешь что не так — сам знаешь, как посмотрят...
ПОПОВ. Да... Слушай, почему у нас в буфете нет театральных конфеток? Я курить бросил и без этих леденцов просто не могу.
МАКАРОВ. Снабженцы. Нет на них управы: вот на голову и сели. У меня мандарины припасены, может, принести?
ПОПОВ. Нет, спасибо. Буду волю воспитывать... Так вот, придется тебе заняться сыном Иванова. Парень любопытный. Мальчишкой был на фронте. Вот видишь, его удостоверение на три медали: «За боевые заслуги», «За Берлин», «За победу».
МАКАРОВ. От сукин сын...
ПОПОВ. Удостоверения эти мы уничтожим. У тебя спички есть?
МАКАРОВ. Зажигалка.
ПОПОВ. Ого! Откуда?
МАКАРОВ. Да тут к жене одна спекулянтка ходит, шмотки всякие приносит, ну жене подарок сделала...
ПОПОВ. Золотая у тебя жинка. Зажги свою машину, у меня не выходит. Вот так... Хорошо... Нет, значит, никаких удостоверений — проверь, чтоб в описи все совпадало.
МАКАРОВ. Хорошо... Значит, медали у него теперь без документов? Вроде самозваных?
ПОПОВ. Просто ты читаешь мысли на расстоянии, вроде Вольфа Мессинга. Теперь расскажи, что у сына с любовью?
МАКАРОВ. Женится. В воскресенье свадьба.
ПОПОВ. Вызовешь ко мне его невесту. Хотя подожди. Папаша ее где трудится?
МАКАРОВ. На педагогическом фронте.
ПОПОВ. На фронте воюют... Вызывай папашу. Киру не надо. С папашей повоюем!
МАКАРОВ. Хорошо.
ПОПОВ. Сегодня дай команду: пусть парня выселят из адмиральской квартиры. Пусть его куда-нибудь в комнатенку поменьше поселят, ясно? С соседями побеседуй; мол, сын врага народа, разъясни, что к чему...
МАКАРОВ. Ясно.
ПОПОВ. Вызови друзей из его группы. Им тоже разъясни про сына врага народа. Но — осторожно, тонко. Намекни, что вуз у них важный, последний курс, и на распределении плохие друзья могут запятнать на всю жизнь.
МАКАРОВ. Ясно.
ПОПОВ. И тогда: либо он скажет «Будь проклят, отец, поссоривший меня с жизнью!», либо ему будет нечего кушать. А когда нечего кушать — начинают пить. И он — пойдет с горя пить. Больше мне ничего не надо. Я его сведу с папашей: сын пьяница, подонок, и папа — контра. И я тогда предложу папе-контре свои условия взамен на будущее сына, понял меня, Макаров? Пусть он тогда играет в стойкость, этот адмирал! Ну как, теперь понял?
МАКАРОВ. Здорово!
ПОПОВ. Действуй!
МАКАРОВ. Санкцию у кого-нибудь брать надо?
ПОПОВ. Зайди к Рюмину. Коля сразу подпишет, он в этом не меньше нас с тобой заинтересован. Только погоди — не все сразу, может быть, сынок окажется благоразумнее папы...
МАКАРОВ. Ясно. Иду. Я по пути в буфет загляну, Константин Федорович, про леденцы, чертям, укажу.
Сцена разделена на две части: в одной половине маленькая комната С е м е н а И в а н о в а, в другой — коридор коммунальной квартиры. В комнате у Семена празднично накрыт стол. Там его товарищи по группе: все ждут невесту Семена — Киру.
ЛЕНЯ. Жених, давай подставку, а то кастрюля скатерть намажет!
НАДЯ. Сень, где подставка?
СЕНЯ. Черт ее знает!
ЛЕНЯ. Я сегодня читал Ломброзо: «Гениальность и помешательство».
НАДЯ. Сначала поставь кастрюлю.
ЛЕНЯ. Себе на голову? Подставки нет... Жених, подставку!
ВИКТОР. Ставь мне на протез — он пластмассовый.
НАДЯ. Убери свою страшную руку.
СЕНЯ. Вот подставка!
ЛЕНЯ. Ломброзо пишет про одного чудака по фамилии Детомази. Он, знаете, что предлагает? Он предлагал разделить всех девушек на три категории. Самых красивых поместить в гарем и дать им в мужья самых пылких юношей, чтобы они народили как можно больше детей. Девочек — обратно в гарем, а мальчиков — в солдаты. Вторая категория — девушки, не обладающие особой физической красотой: им можно выходить замуж за кого угодно. Третьи — безобразные, должны отдаваться первому встречному без всякой платы.
НАДЯ. Тебя, конечно, волнует третья категория. Очки никогда не были украшением мужчины.
САША. Нас с Надеждой упекут в гарем. Пойдешь, Надя?
НАДЯ. Пойди на кухню и принеси огурцы.
САША. Когда женщина не дает прямого ответа, считай, что она твоя...