ВИКТОР. Ты пластинки достал, Сема?
СЕМЕН. Что?
ВИКТОР. Пластинки нужны на свадьбе, дорогой мой.
СЕМЕН. Обязательно?
НАДЯ. Мужская логика чудовищна.
СЕМЕН. У меня есть «Полюшко-поле» и оперы.
ЛЕНЯ. Он хочет, чтобы мы танцевали под «Пиковую даму».
НАДЯ. Снова женщины. Ленчик?
ЛЕНЯ. Пиковые.
НАДЯ. Где же Кира? Может быть, тебе съездить за ней, Сень?
СЕМА. Она сама приедет, мы так договорились. Слышите, стучатся?! Это она!
СЕМЕН выходит из комнаты.
ЛЕНЯ. Наденька, ты слишком заметно волнуешься за невесту, и если я все знаю и все понимаю, то Кира будет неприятно удивлена. Соперницу всегда чувствуют.
НАДЯ. Тоже вычитал у Ломброзо? Или сам придумал?
ВИКТОР. Надюша, ты извини, я слышал, что он сказал. Он прав, Сенька ничего не замечает, а всем заметно.
НАДЯ. Что вам всем заметно?! Вам заметно, что я люблю его, да? Так я этого и не собираюсь скрывать!
САША. Надежда, ты лучше на меня глаз положи. Я красивый и ни на ком не женюсь, — шею берегу.
ЛЕНЯ. А вот Ломброзо пишет, что...
ВИКТОР. Хватит, ребята! Пойдем танцевать, Надюша! Ленька, ставь «Полюшко-поле», под него фокстрот вполне выдается...
Коридор и прихожая. У входной двери, обнявшись, стоят С Е М Е Н и высокий тучный генерал-лейтенант Г Р Е К О В. Они хлопают друг друга по спине и стараются не смотреть друг на друга.
ГРЕКОВ. Где шинель повесить? СЕМЕН.
Вот здесь. Это моя вешалка. ГРЕКОВ.
Студенты у тебя? СЕМЕН. Да. Откуда
узнали?
ГРЕКОВ. По заплатам — откуда же еще... Можно руки помыть? Я, понимаешь, прямо с работы...
СЕМЕН. Вот ванна. Сейчас я новое полотенце достану.
СЕМЕН убегает в комнату. Греков идет к двери в ванну. Из соседней комнаты высовывается
СОСЕДКА.
СОСЕДКА Товарищ начальник... ГРЕКОВ. Что? Вы меня?
СОСЕДКА. Да тише, тише вы! У него отец ремрезированный...
ГРЕКОВ. Что-о?
СОСЕДКА. Враг его отец, царский генерал, фашист или вроде антифашист, но, одним словом, рембрезированный. Я из уважения к вашему положению информирую.
ГРЕКОВ. Спасибо.
СОСЕДКА. Только ему-то — ни-ни, а то кипятком обварит или сожжет заживо.
ГРЕКОВ. Да уж вы поосторожней... Не особенно на глаза попадайтесь, а то не ровен час...
Открывается дверь Семеновой комнаты и моментально захлопывается соседкина дверь. Греков качает
головой, усмехается.
СЕМЕН. Вот, с бахромой, но только не накрахмаленное. Я тут с Надеждой прошел все, — кроме искусства крахмалки белья.
ГРЕКОВ. «Крахмалка»? Боюсь, что это не русский язык, Сенька. СЕМЕН. Нововведение.
ГРЕКОВ. А ну зажги мне свет и покажи, где твое мыло...
Комната Семена. Л е н я с С а ш е й суетятся вокруг стола. В и к т о р и Н а д я танцуют.
ВИКТОР. Надюша, тебя вызывали? НАДЯ. Да. ВИКТОР. Ну?
НАДЯ. Вот именно поэтому я и не скрываю, что люблю его. ВИКТОР. Мне говорили страшные вещи. Уму непостижимо. НАДЯ. И ты поверил?
ВИКТОР. Мне говорил это полковник МГБ...
НАДЯ. Он говорил тебе про Семкиного отца, которого мы знаем пять лет, пока учились вместе. И про Семку, которого мы знаем восемь лет, да?
ВИКТОР. Да. Только ты танцуй.
НАДЯ. Я танцую. Если Семкин отец враг, тогда некому верить на земле. Коли Семка такой, как там говорили, — тогда на земле никого нельзя любить.
САША. Отец Леонтий осматривал общественный огород. Обнаружив отсутствие одного огурца, отец ошарашился! Как стол, отец Леонтий? Гранд-отель! Вена! Берн!
ЛЕНЯ. В Берне жил один сумасшедший — он мочился стоя на руках.
САША. Не лишено смысла. Тоже вычитал у Ломброзо?
ЛЕНЯ. Нет. Следователь Семкиного батьки сказал. Очень хороший мужик. Семку жалеет.
САША. Пожалел волк кобылу...
ЛЕНЯ. Что, с ума сошел?
САША. Я не сошел с ума. Если он жалеет Семку — пусть даст ему свидание с отцом.
ЛЕНЯ. Так нельзя ж...
САША. А держать в тюрьме год без обвинений можно?
Входят С Е М Е Н и генерал Г Р Е К О В.
СЕМЕН. Знакомьтесь, ребята: это Кирилл Андреевич Греков. ГРЕКОВ. Добрый вечер. Очень приятно вас здесь видеть в такой торжественней день. А это что такое на стуле? НАДЯ. Подарки жениху и невесте.
ГРЕКОВ. Мандолина? Ты давно играешь на щипковых инструментах, Семен?
СЕМЕН. Я еще не играю на щипковых инструментах.
ВИКТОР. Ничего, научишься.
ЛЕНЯ. Музыка сродни пище.
ГРЕКОВ. Вы думаете?
САША. Он редко думает.
ГРЕКОВ. Сенька, а я тебе подарка купить не успел. Вот мои часы. Старье. Не модные. Зато именные — от Реввоенсовета Восточного фронта. Держи, жених!