- Вот только сравнивать меня с Ильей Царевым не надо. Экстравагантность в поведении - это его удел. Был, - обиделся Петр: - Я и не предлагаю тебе бросить твою основную работу. Будешь помогать нам в выходные дни. Или ты даже так не согласна? - увидев, что девушка колеблется, Петя перебросил свое внимание на Пашу: - Паш, ну а ты, что скажешь? Ты же ведь пока еще свободен. Ни где не работаешь.
- Знаешь, - поднимаясь со своего места и подходя к Полине, проговорил Павел: - Когда я ехал сюда, я представлял свое будущее место работы несколько иначе, милиция, прокуратура, в идеале частная практика, но подобное.... Об этом я даже и подумать не мог.
- Ну, ладно, - сдался, наконец, Петр: - Ты ведь еще не устроился на работу, так?
- Пока, да, - осторожно согласился с Петей Паша.
- Отлично! - Петр поднялся с дивана, а пока говорил, подошел к столику, поставил на него свою чашку и приблизился к друзьям: - дайте мне всего пару недель, если за это время моя задумка покажет себя с негативной стороны, то хорошо, ты, Паш, можешь устраиваться на работу. Пусть даже к этому Скавронскому, но если все пойдет так, как я задумал, то вы всерьез поразмышляете над моим предложением. Идет?
- Две недели? - недоверчиво переспросил Павел.
- Две недели, - оживился Петя: - Четырнадцать дней. Дело в том, - во-одушевлено продолжил он: - Что я нашел прекрасное место под наш офис. Ну, несколько дней уйдет на его благоустройство. Пусть даже неделя. Всякие формальности, регистрация, разрешение на подобную практику, не знаю, что там еще. А неделя на то, чтобы к нам кто-нибудь обратился. Если клиентов не будет, то мы свернемся и навсегда забудем об этом.
- Ну, что, дадим ему шанс? - обратился к девушке Паша.
- Вам решать, - пожала плечами Полина: - Рисковать своим местом работы, как я уже сказала, я не собираюсь.
- Хорошо, - покачал головой в знак согласия Павел и, посмотрев на Петра, добавил: - Четырнадцать дней.
- Я знал, что вы меня поймете, - облегченно выдохнул Петя: - Завтра пойдем смотреть офис.
- Завтра мы, может быть, куда-нибудь и пойдем, - произнесла девушка: - Ну, а сегодня, я надеюсь, если у тебя нет больше ни каких безумных планов, ты, все-таки, проводишь меня до дома?
- Разумеется, тем более что нам по пути, - любезно проговорил Петр.
Друзья переместились в коридор, где Паша, сняв с вешалки вязаную кофточку, любезно натянул ее на плечи Полины.
- Ну, надо же, совсем забыла, - сокрушенно сказала девушка: - Я взяла кофту у Марины, своей сменщицы. Нужно вернуть ей ее, а кофточка вся грязная.
- Это и не удивительно, - на лице у Павла появилась добрая улыбка: - Учитывая то, что ты пролежала в ней некоторое время на могильном холме, она еще прекрасно сохранилась.
- Ты издеваешься? - повернувшись лицом к Паше, осведомилась Полина.
- Даже и не думал, - заглянув ей в глаза, признался Павел: - Просто констатирую факт.
- Теперь мне придется ее стирать, - ответила на взгляд Паши девушка: - Но думаю, что Марина согласится подождать несколько дней, пока она высохнет.
- Мне кажется, что она будет просто счастлива, получить ее назад даже через несколько месяцев, - не сводя взгляда с Полины, произнес Павел: - Не появись мы с Петей сегодня на кладбище, боюсь, Марине навсегда пришлось бы проститься с ней.
- Не могу с тобой не согласиться, - в прихожей повисла неловкая пауза. Девушка немного приподняла голову, и ее губы оказались рядом с губами Паши.
В этот самый момент, неожиданно для Полины и Павла ожил Петр, кото-рый до этой минуты, стоял чуть поодаль от них и размышлял, скорее всего, о своей новой задумке: - Так мы, наконец, идем, Пол? - рассеянно поинтересовался он.
- Да, конечно, Петя, - отстранившись от Паши, сказала девушка: - Я готова.
- Удачно вам добраться до своих домов, - пожелал Павел, провожая гостей до порога.
- Спасибо, Паш, - коротко поблагодарил его Петр, открывая дверь: - Значит, договорились, до завтра?
- До завтра, - обречено попрощался Павел.
- Спокойной ночи, - улыбнулась на прощание Полина.
- Спокойной ночи, - эхом повторил Паша.
После того, как друзья Павла исчезли в темноте, он закрыл дверь, постоял немного в прихожей думая о чем-то своем, а затем направился в гостиную, убирать чашки с уже остывшим кофе.
*
Пистолет в кобуре упал на стол.
Полковник уныло проследил за его кратким полетом, а затем сел на один из свободных стульев.
- Это я во всем виноват, - произнес в пол голоса Дегтярев. Он, как и Скавронский со Славой, находился в кабинете Михаила Леонидовича: - Я ведь только хотел, чтобы ни кто больше не пострадал, а все вон как обернулось. Своей инициативой я подставил под удар не только свою, но и вашу карьеру. Правду говорят, благородными намерениями вымощена дорога в ад.
- Не вините себя ни в чем, Михаил Леонидович, - уныло ответил, на обращенные к нему слова, полковник: - Анатолий Александрович давно уже добивается моего отстранения от работы в органах. Если бы даже и не сегодняшний случай, он нашел бы какой-нибудь другой повод для достижения своей цели. Вам же, напротив все должны быть благодарны. Вы добились того, чего хотели. Илья Царев больше ни кому не причинит зла.
- Что касается Царева, тут вы правы. Но обезвредили-то его вы, - про-должил беседу Дегтярев.
- Это правда, - внезапно ожил парень, молча слушавший до этого диалог двух мужчин: - Не выстрели вы во время, девушка была бы уже мертва. Между прочим, вместо того, чтобы отчитывать вас там, на кладбище, начальник прокуратуры должен был спасибо вам сказать. Он и его люди не очень-то торопились помочь Полине.
- Для Анатолия Александровича этот довод сродни оскорблению, - вздохнул Скавронский: - Он заявляет, что полностью держал ситуацию под контролем. Вы и сами все слышали. Ему ни чего не стоит обернуть этот аргумент против меня.
- Что же теперь будет? - нерешительно поинтересовался практикант.
- На завтра он назначил мне встречу. Скорее всего, финалом нашей задушевной беседы будет мое увольнение, - предположил Олег Федоро-вич.
- А как же я? - удивился Слава: - Ведь вы назначены руководителем моей практики?
- Тебя, скорее всего, прикрепят к другому следователю. Это не проблема, - заверил парня полковник.
- Дикая несправедливость, - возмутился практикант: - Неужели ни чего нельзя сделать? Мы с Михаилом Леонидовичем готовы дать любые показания в вашу пользу. Ведь так, Михаил Леонидович?
- Да, - подтвердил Дегтярев: - Лично я готов сделать все от меня зависящее, чтобы помочь вам.
- Таких бы правдолюбивых кадров как вы, да в наши органы. Горя бы не знали, - улыбнулся Скавронский: - Но для начала мне все-таки придется переговорить с Анатолием Александровичем. А дальше станем действовать по обстоятельствам.
Повисшая в кабинете старшего следователя тишина означала, что Слава и Михаил Леонидович полностью согласились со словами Олега Федоровича.
- Ну, что же, - прервал молчание сам полковник: - Уже довольно поздно. Пора расходиться по домам. Я могу подвести вас. Если вы не против, подождите меня у входа в УВД. Я спущусь буквально через минуту.
Дегтярев с парнем синхронно кивнули и, не говоря ни слова, покинули кабинет Скавронского.
Олег Федорович, дождавшись пока за его собеседниками закроется дверь, встал со стула, подошел к столу, поднял с него кобуру с пистолетом, и внимательно осмотрел ее. Постояв так с пол минуты, он направился к сейфу, открыл его, положил внутрь железного ящика оружие, закрыл сейф на ключ, и, спрятав ключ в карман направился к входной двери.
*
В это самое время в своем кабинете находился и начальник прокуратуры Анатолий Александрович. Его рабочее место было покрыто полумраком, от чего предметы, находящиеся в кабинете, теряли свои очертания. Единственным источником освещения здесь была тусклая настольная лампа, расположенная на столе, за которым и сидел начальник прокуратуры. Лицо Анатолия Александровича так же было скрыто в темноте. Он говорил по телефону, сжимая в руках трубку и, разговаривая в пол голоса, что в обычных обстоятельствах было для начальника прокуратуры совсем не типично.