Нет, не интересовалась Чалышева этой проблемой, как не интересовалась никакой другой, хотя много знала, много читала из того, что полагалось знать и читать. Даже на всех защитах диссертаций присутствовала. Ее удивляли свежие, взлетные суждения, неожиданные выводы, смелые решения диссертантов, а бывало, скудоумие и наукообразная банальность мышления. Однако ни то, ни другое не пробуждало в ней желания заявить о себе. Одним не могла уподобиться, другим — не хотела.
— Не интересовалась, — одеревенело призналась Чалышева.
— А теперь заинтересуетесь.
— Но этой темы в плане нет…
— А-а, деточка, — профессор лукаво прищурился. — Планы составляются и изменяются. Я эту тему, представьте себе, для вас приберег. Внес бы в план — за нее тотчас ухватились бы. А так получится будто вы самостоятельно ее облюбовали.
— Семен Мефодьевич… — только и смогла вымолвить Чалышева, взволнованная таким бескорыстным проявлением человеческого участия. Испытав щемящее чувство благодарности, прижала руку к сердцу — жест, на который до сих пор способна не была.
Профессор отпер огромный сейф, взял из него пакет, аккуратно перевязанный шпагатом.
— Здесь бесценные для вас материалы, — переходя на шепот, сказал он. — Исследование антистарителей, произведенное одним институтом. Несите домой и — ни одна живая душа знать не должна. Черпайте из этого манускрипта все, что потребуется, пригоршнями.
Растрогавшись от собственной душевной щедрости, профессор пожелал Чалышевой успеха, даже поцеловал по-отечески в лоб и со словами «В добрый путь» проводил до двери.
Не было до сих пор у Ксении Федотовны дня столь радостного, как этот. Она возвращалась домой, переполненная благодарностью, бережно неся пухлый том, насыщенный тысячами цифр и данных, думая о том, что воскреснет теперь из небытия и, чего доброго, пригодится еще в этом мире, пока что обрекшем ее на никчемное существование. У нее появилась цель в жизни и, главное, цель, которую не так уж трудно будет достигнуть. Нет, она не примет на веру готовые данные. Она основательно проанализирует их, проведет исследования. Но канва у нее в руках. Это все равно что решать задачу, имея схему решения, больше того, готовый ответ. Ко всему прочему привлекла и сама тема. Она вполне соответствовала ее возможностям. Открытия тут не требовались, а вот сравнительные исследования разных зарубежных антистарителей и выбор наиболее эффективных и экономичных она проведет на совесть. Придется, конечно, немало потрудиться над общей частью, над историей вопроса, продемонстрировать глубину теоретических познаний, но это уж можно делать по трафарету.
Возвратясь домой, она стремительно кинулась к зеркалу, чтобы отыскать хоть какую-нибудь привлекательную черточку в лице, — может, чрезмерная придирчивость к своей внешности мешала обнаружить ее? Нет же, нет. Маленькие глаза, от которых пучками расходились — и куда? — больше всего к щекам — довольно-таки глубокие морщины от постоянной привычки щуриться, длинный с колдобиной нос, желтоватая, болезненного цвета кожа. Разве что зубы красивые, ослепительно белые и ровно пригнанные, но тонкие губы, тем более что смеяться она не умела, никогда не обнаруживали красоту зубов.
Выпив стакан кефира с овсяным печеньем, уселась за письменный стол.
Перелистывая страницы, Ксения Чалышева убедилась, какие поистине бесценные сведения оказались у нее в руках. В отчете не только была тщательно описана методика исследований, но и представлены чертежи озоновой камеры, в которой образцы подвергались разрушительному действию окислительной атмосферы. Были и другие весьма полезные данные.
Она просидела над томом до глубокой ночи и, только встав из-за стола, вспомнила, что не зашла в комиссионный магазин на Сретенке, где продавщица пообещала придержать кофейную чашку будто бы из сервиза князя Юсупова для коллекции, которую собирала еще покойница мать. Вспомнила без особого сожаления, потому что была переполнена окрыляющей радостью.
Долго не могла заснуть. Лежала и смотрела открытыми глазами в потолок, по которому все реже и реже скользили блики фар пробегавших мимо машин. Но мало-помалу спокойствие овладело ею, а с ним пришел и сон.
Трудно было найти в институте человека, который работал бы над диссертацией с таким рвением, как Чалышева. Ввиду важности темы ей разрешили начать исследования немедленно, параллельно с подготовкой к сдаче кандидатского минимума, дали в помощь лаборантов. Занята она была сверх всякой меры. Днем готовила смеси резин с различными антистарителями, испытывала их в озоновой камере, проверяла механические свойства, вечером зубрила немецкий язык, спецдисциплины, изучала трудно дававшуюся философию. Откуда только силы взялись в этом тщедушном теле.