— Как вы мотивировали свое распоряжение на заводе? — последовал неожиданный для Брянцева вопрос.
Ход мыслей Самойлова не таил в себе загадку — его беспокоило, как бы не дискредитировать Комитет партийно-государственного контроля.
— Комитет я пощадил, — ответил Брянцев. — Всю вину целиком свалил на институт.
Самойлов удовлетворенно кивнул, однако не преминул подкусить:
— Значит, рабочие на вашем заводе воспитаны в неверии к науке.
— Ну зачем так, — укоризненно протянул Брянцев. — Им известно, что резина — детище науки. Сложнейшие конструкции шин, которые они производят, разработаны научными институтами, составы, которыми пропитывают корд, — ими же. Как тут обойтись без науки? Но рабочие допускают возможность ошибок и технических заблуждений, как, например, в случае, о котором идет речь. Их преимущество в том, что они прекрасно понимают резину, даже на ощупь, и могут предугадать ее свойства. И степень мастерства у них высокая. Кроме того, они испытывали шины с антистарителем и в лаборатории, и на стенде, и, главное, на дорогах, видели шины, выставленные на крыше, подвергавшиеся действию озона воздуха и солнечных лучей. Незащищенные трескались и гибли, а сдобренные нашим, как говорит Хлебников, «снадобьем» до сих пор лежат новехонькие. Третий год лежат. Можно ли переубедить их, ссылаясь на данные, полученные в лабораторных условиях, весьма далеких от естественных?
— Ладно, будем ждать результатов испытаний ваших шин. — Самойлов выразительно взглянул на часы. — Но учтите, Алексей Алексеевич, и не подумайте, что я вас запугиваю, просто такова обстановка: если ваш антистаритель окажется липой, что зачастую случается с новшествами, и вы навыпускаете брак, административным взысканием не отделаетесь. Вас привлекут и к партийной ответственности, и к уголовной. Подумайте: не слишком ли велик риск?
— Нет, не велик, — беспечным тоном, удивившим Самойлова, отозвался Брянцев. — Завалюсь — одного директора недосчитаетесь, в общем масштабе потеря незаметная. А если выиграю — вся резина, выпускаемая в стране, не только шинная — и кабельная, и шланговая, — вся без исключения будет жить в три раза дольше. Есть ради чего рискнуть!
…Нарядная, шумная, согретая щедрым апрельским солнцем толпа на улицах резко контрастировала с настроением Брянцева. Его угнетало сознание еще одной допущенной ошибки: как мог он согласиться на проведение испытаний своих шин в институте Хлебникова? Любой шофер, настрой его соответственно, лучшие шины ухайдакает так, что они и треть срока не прослужат. Но сказать об этом — значило выразить недоверие Хлебникову. А какие на то основания?
Проходя мимо «Метрополя», посмотрел на афиши, рекламирующие кинокартины. Закатиться бы с Лелей на два сеанса подряд, чтобы забыть обо всех перипетиях последних дней, отдохнуть душой. Эх, не получится, все не то. Придется сидеть дома, пережевывать события. Одно утешение: Леля умеет делать это не без пользы. У нее тонкая и точная реакция на людей и, как правило, ясное понимание ситуации. От ума ли это, от жизненного ли опыта или от непостижимой женской интуиции, понять трудно. Мнение о Целине, к примеру, причем абсолютно точное, она составила с первого же знакомства. «Его призвание — изобретательство, — сказала она, — а не административная работа, на которой мучаешь. Придумай ему должность, которая соответствовала бы таланту. У него неограниченный творческий потенциал, и, поверь, свою зарплату он оправдает сторицей». Согласился и, когда возник общественный институт, назначил Целина своим заместителем. Злые языки утверждали, что это несуразно — платная должность в общественном институте, но всех не ублаготворишь, кое-какими высказываниями и советами приходится пренебрегать.
Остановился у витрины гастронома. Утром они с Лелей позавтракали: она по-московски — стакан кофе и бутерброд, он — по-заводски, плотно, как человек, который не знает, когда удастся поесть в следующий раз. Нервные встряски не приглушали, а возбуждали у него аппетит, и сейчас ему невероятно захотелось есть.
Зашел в гастроном, взял коньяк, пражские колбаски, которые так понравились, когда был в Чехословакии, маслины.
А рядом, в парфюмерном магазине, внимание его привлекли большие зеленые флаконы с шампунем для ванн. Купил. Леля будет довольна его вниманием.
Кладя флакон в карман, с невозмутимо деловитым видом осведомился у продавщицы:
— Это для внутреннего употребления или наружное?