Продавщица шутку не приняла. Взглянув исподлобья, неприязненно отчеканила:
— В зависимости от умственных способностей покупателя.
Брянцев оценил молниеносность реакции и, рассмеявшись, почувствовал вдруг, что не так уж все мрачно.
В вестибюле девятого этажа гостиницы «Москва», где со вчерашнего дня его ожидал забронированный номер, метался истерзанный от тревоги и длительного ожидания Целин. Большой щит, наспех обернутый бумагой и небрежно перевязанный веревками, стоял прислоненный к мраморной колонне, нарушая холодно-официальный стиль интерьера.
Целин со всех ног бросился к Брянцеву. Глаза его смотрели из впадин настороженно и чуть затравленно.
— Ну как? Что нового?
— Будем работать по нашей технологии, — успокоил его Брянцев.
Достав платок, Целин вытер пот со взмокшего лица.
— Ух! — шумно выдохнул он. — А у нас решили уже бог весть что. Даже Кристича со мной командировали, наказав: в случае чего — прямо в ЦК.
— Пошли.
Осторожно, как драгоценную картину, Целин внес в номер щит, поставил в угол, где, по его мнению, он был в полной безопасности, и только тогда снял шапку, сбросил пальто.
— Наверно, мертвой хваткой взяли? — высказал догадку Целин, обессиленно плюхнувшись в просторное кресло.
Брянцев рассказал обо всех хитросплетениях схватки.
— Ух! — снова выдохнул Целин. И вдруг оживился. — Что ж, поехали в институт к Хлебникову. Жажду воочию увидеть Чалышеву, показать ей щит, наши материалы и посмотреть, какое у нее при этом будет лицо.
— А покрышки?
— Их прямо с самолета повезли в НИИРИК. Со своей машиной встретили. Эх, Алексей Алексеевич, хорошо бы, чтоб нейтральная организация их испытала. Вы еще не очень-то знаете, что такое честь научного мундира. Они ведь на все способны. Даже на фальсификацию.
— Ели? — Брянцев сделал выжидательную паузу.
— Нет.
— В таком случае — в ресторан.
— Да вы что! Времени у нас в обрез, а в ресторане пока подадут, сколько ждать придется. В буфете подзаправимся.
Когда, наспех перекусив, они водружали щит в «ЗИЛ», появился Кристич.
— Новенькое что-нибудь пронюхалось?
— Все по-старому, — понуро ответил Брянцев. — Указал на заднее сиденье. — В институт с нами поедешь?
— А то как же! Всю жизнь мечтал настоящий институт посмотреть, храм науки. И… доругаться нужно.
Строго посмотрев на Кристича, Брянцев пригрозил:
— Высажу!
— Ладно, доругиваться не буду, — смеясь, пообещал Кристич. Он знал нрав директора — мягкий, когда можно, крутой, когда нужно.
Чалышева не ожидала такого нашествия и с любопытством наблюдала своими маленькими пытливыми глазками, как вносили в ее лабораторию какой-то щит, как развязывали веревки, сдирали бумагу. Когда упаковка была снята, ее взору предстала не особенно тщательно сделанная заводским плотником некрашеная рама, на которой были укреплены растянутые полоски резины.
— Надо пригласить Олега Фабиановича, — предложил Брянцев.
Чалышева повела плечами, показала на телефон.
— Приглашайте.
Хлебников прибыть отказался, сославшись на занятость, но вскоре все же появился, и не один, а с человеком в черной спецовке, с военной выправкой.
— Иван Миронович Апушкин, шофер-испытатель, бывший танкист, — представил Хлебников.
Лицо у Апушкина суровое, смелое, честное — лицо солдата. И руку он подавал каким-то щедрым жестом, повернув ладонью кверху, — так радушные хозяева приглашают в дом дорогих гостей.
Целин и Кристич удовлетворенно переглянулись — ничего, мол, мужик такой на разные фокусы-мокусы не пойдет.
— Что за фисгармония? — Хлебников выразительно взглянул на щит с натянутыми пластинами-«лопатками» и впрямь напоминающий деку какого-то музыкального инструмента.
Целин не пропустил издевку мимо ушей — не таковский у него характер.
— Это гроб вашему гробу! — встопорщился он, ткнув пальцем туда, где в простенке между большими окнами стояла озоновая камера.
На хлесткую реплику Хлебников отреагировал тоже с подначкой:
— Ответ, достойный интеллигента.
— Каковы вопросы — таковы и ответы, — взял под защиту Целина Брянцев. — Давайте, товарищи, проведем эту встречу, не прибегая ко взаимным колкостям.
Целин не мог справиться с негодованием, клокотавшим в нем, чтобы вести разговор, — это видели все, — и на выручку ему пришел Кристич.
— На этом стенде мы испытываем антистарители разных марок, — оживленно заговорил он. — Поскольку резина стареет от воздействия озона воздуха и солнечных лучей, мы держим наши образцы в естественных условиях на крыше, а у нас солнечных дней столько, как в Кисловодске.