ГЛАВА 11
Брянцев предпочитал ночной самолет. Прилетишь в Сибирск утром — и прямо с аэродрома на завод. В твоем распоряжении полтора часа до начала рабочего дня. Этого достаточно, чтобы посидеть в диспетчерской, ознакомиться с работой завода за время отсутствия и без помех включиться в круг неотложных вопросов, в ритм заводской жизни.
Войдя в здание заводоуправления, прямым ходом направился в диспетчерскую, единственную комнату, из которой доносились голоса. Отсюда осуществлялось непрерывное централизованное управление производством.
До Брянцева этот отдел был в загоне — сюда, почему-то уж так повелось, направляли инженеров, не проявивших себя должным образом в цехе. Брянцев поставил дело с головы на ноги, сделал отдел ведущим. На диспетчерский стул, который многие называли «электрическим стулом», потому что работа здесь была крайне беспокойная, сажал пожилых, многоопытных инженеров, которые по состоянию здоровья уже не могли вихрем носиться по цехам, зато в совершенстве знали завод и безупречно проявили себя на оперативной работе.
За диспетчерским пультом сидел бывший начальник сборочного цеха Исаев. Оттого ли, что Брянцев сам когда-то был сборщиком, или оттого, что сборка шин как бы аккумулировала в себе все производство, он считал, что люди, работавшие в этом цехе, лучше других ориентируются в цеховых взаимосвязях. Да и в самом деле: резиносмесильщики стоят у начала производства, вулканизаторщики — у его конца, а сборщики как бы занимают промежуточное место, потому что косвенно зависимы от смежников — у одних получают сырье, другим сдают полуфабрикат. Потому из четырех сменных диспетчеров трое работали сборщиками.
Увидев директора, Исаев весьма невежливо прервал на полслове разговор, положил трубку на вилку и, опережая вопросы директора, поинтересовался:
— Чем в Москве кончилось, Алексей Алексеевич?
— Вроде утряслось, — успокоил его Брянцев, поняв, что происшествия последних дней всполошили весь завод, и принялся просматривать сводку за последние сутки, из которой все было ясно как на ладони. План сто два и две десятых процента, что вполне прилично, сырья достаточно — есть и натуральный каучук, и синтетический, и сажа, можно несколько дней не звонить по телефону, не бить тревогу.
— Небось подвели вас? — продолжал допытываться Исаев, подразумевая отказ коллектива перейти на старую технологию.
Невольная улыбка тронула губы Брянцева. Никакого решительно отношения к этой акции диспетчер не имел, но так уж заведено на заводе, что каждый здесь считал себя в ответе за других.
— Наоборот, помогли, — ответил Брянцев и, чтобы не вдаваться в объяснения, перевел разговор на другую стежку: — Как тут Бушуев? Справляется?
Исаев опасливо посмотрел на директора:
— Откровенно?
— А как же иначе?
— Оперативен, вопросы решает с ходу. Если еще научится решать правильно…
— Это вы вообще или что-то конкретное имеете в виду?
— И вообще, и конкретное, — вздохнул Исаев. — Новый дом без вас заселяли, так он одну квартиру вне очереди дал, не посчитавшись с мнением завкома, Приданцеву.
Брянцев не сразу вспомнил, кто такой Приданцев, а когда вспомнил, поморщился, как от зубной боли. Это был сборщик, которого он снял с работы и которого во время его отпуска восстановил заместитель директора по кадрам Карыгин.
— Как же это могло?..
— Карыгин предложил, Бушуев поддержал. Протаранили все организации, и вот…
— Дом заселили полностью?
Кивок.
— Черт бы их побрал! — взъярился Брянцев. — Расхлебывай теперь!
При распределении квартир Брянцев строго придерживался решения общественных организаций и от этого правила не отступал. Кроме того, такой порядок избавлял его от нареканий и претензий со стороны тех, кто считал себя обойденным.
— Заварушка уже началась, Алексей Алексеевич, — со скорбной ноткой в голосе сказал Исаев. — Потекли письма. И в райком, и в горком, и даже в ЦК.
Настроение у Брянцева мгновенно испортилось. Подставлять под удар Бушуева ему никак не хотелось — главным тот не так давно, потеряет двумя-тремя такими вот непродуманными действиями авторитет, которого по-настоящему еще не нажил, непросто будет ему завоевывать расположение коллектива. А Карыгин? Этот чего лезет не в свое дело? Скользкий какой-то субъект.
Посмотрел на часы. До девяти оставался час. Немного, но все же в нескольких цехах побывать успеет. Решил было сообщить по телефону о своем приезде жене и отдернул от трубки руку — утренний сон для нее выше всяких прочих благ, от того, каков он, зависит настроение на весь день.