Его прохладно-деловой тон звучит так, словно он взял себе на ночь проститутку, а теперь расплачивается с ней и по-джентльменски выпроваживает домой на такси. Отвратительно. У меня внутри все аж сжимается от неприятного ощущения, что мной воспользовались... Хотя, погодите. Он говорит, что секса не было. Он правда просто вымыл меня, уложил спать, а теперь предлагает аспирин, кофе и такси? Как странно.
– Спасибо, конечно, – говорю я. – Но я отказываюсь от игры в эти ваши эротические фанты.
– У тебя есть два дня, чтобы подумать, прежде чем нужно будет разыграть второй желтый фант.
– Я уже все решила.
– Окей, – он пожимает плечами.
Я сажусь в постели и обхватываю ладонями голову. Боже, Нина, во что ты ввязалась? Ради чего ты все это делаешь? В воспаленном мозгу мелькает: ради мамы! – и я тяжело вздыхаю. Свешиваюсь с постели. На полу возле нее и вправду стоит стакан минералки и лежит блистер с таблетками аспирина. Глотая их, я думаю только об одном: как поскорее отсюда убраться.
– Мой номер телефона ты найдешь на визитке в заднем кармане своих джинс, – сообщает Игорь. – А если правда решишь отказаться от игры, сообщи об этом администратору клуба.
– Ладно, – отзываюсь я.
Мужчина не дожидается, когда я приведу себя в порядок и выпью чашку горького кофе без сахара. Он уходит, сказав на прощание загадочное «ну, пока». Из комнаты я выхожу уже в одиночестве. В пустом коридоре наслаждений гуляет сквозняк и пахнет каким-то антисептиком. По пути к выходу я встречаю трех уборщиц и ни одного клиента. Потом вспоминаю, что клуб работает только до шести утра. Сколько же времени? Наручных часов у меня нет, смартфон все еще у администратора.
– Доброе утро! – девушка расплывается в улыбке, увидев меня, и быстро возвращает мне телефон. Посмотрев на экран, я ужасаюсь: почти полдень! – Уверена, вы прекрасно провели время. Ждем вас снова.
Ага, как бы не так. Больше я сюда ни ногой.
На мобильном телефоне восемь пропущенных. Пять от Виктора – пусть катится к черту, – два от Вероники – подруги из универа, – и один от мамы. Ей я перезваниваю сразу же.
– Привет, мам!
– Здравствуй, солнышко. Ты вчера не брала трубку.
– Прости, рано уснула... Как ты себя чувствуешь?
– Нормально, – отзывается мама, но мне кажется, что я слышу в ее голосе какую-то неуверенность.
– Точно? Что врачи говорят?
– Без особых изменений.
– Привезти тебе что-нибудь вечером?
– Ничего не нужно...
– Я привезу апельсинов, хочешь? И тот тортик тирамису, который тебе понравился, с мятой, идет?
– Хорошо, – мама на том конце провода улыбается, и у меня на душе становится спокойнее, хотя я и чувствую себя виноватой: за последнюю неделю я однозначно уделяла ей меньше внимания, чем следовало бы.
В университет я успеваю только к третьей паре. Вероника явно недовольна:
– Какого хрена? – шипит она, когда я сажусь рядом с ней. – Где ты теперь пропадаешь целыми днями и ночами?
– Я просто... я нашла работу, – шепчу ей в ответ. И это чистая правда.
– Да ладно! – подруга полна иронии. – Дай-ка угадаю: кассир в «Пятерочке»? Что, нет? В «Магните»? В «Перекрестке»?
– Я нашла работу по профессии, – рычу я. – Пишу статьи.
– Прикалываешься что ли?
– Нет, я совершенно серьезно... – начинаю я, но нас перебивает преподаватель:
– Северицкая! Гордыш! Одна прогуливает пары, вторая не может проект сдать уже которую неделю... Вы правда считаете, что имеете право еще и болтать на парах?!
– Простите, Анатолий Сергеевич! – отзываюсь я. Вероника только глаза закатывает и ничего не говорит. Как только мужчина отворачивается, она снова прилипает ко мне:
– Ну, рассказывай, не томи! Что за работа?
– В «Red Clark».
– Не может быть! – она таращит глаза. Нижняя челюсть у нее явно отвисает, и мне это чертовски льстит. – Как ты туда попала? Через постель, что ли? – она шутливо пихает меня локтем, и я мысленно усмехаюсь: она не очень-то далека от истины.