Весь смысл его жизни сосредоточился на этом человеке на больничной кровати, что так беззаботно спал.
Реборн, Реборн, Реборн.
Что ж, теперь у него есть личная мантра. Которая пульсирует в мозгу. В её ритме отныне бьется запинающееся сердце.
Тсуна коснулся шрама и слабо улыбнулся. Кончиками пальцев провел по щеке своего репетитора. На глазах снова выступили слезы.
- Пожалуйста, - он тихо прошептал. - Пожалуйста.
Сглотнул комок в горле и закончил с улыбкой сквозь слезы:
- Разреши мне побыть с тобой ещё чуть-чуть...
Комментарий к 1
========== 2 ==========
Любовь - наркотик, который не запрещён, но свою дозу достать всё равно очень трудно...
Раздражает, как же он раздражает. Нет, даже не так - бесит.
Бесит его вечная улыбочка. Бесит его почти женская внешность. Его глупые смешки и то, что он постоянно по поводу и без краснеет. Бесит то, что он никак не может одернуть своих друзей, даже если очень хочет. Бесит то, что он не может дать сдачи Хранителю Облака или послать Хранителя Тумана. Бесит его глупые сияющие при виде этой девчонки глаза.
Савада Тсунаеши бесил Реборна весь: от макушки до пяток.
Злость кипела, клокотала в нем, ядом растекалась по жилам, отравляя кровь и существование. Хотелось сломать, избить, уничтожить. Увидеть его слезы и то, как кровь будет заливать эту бежевую кожу, расписывая её неведомыми доселе узорами. Хотелось видеть его унижение, увидеть его сломленным.
Ещё более никчемным, чем раньше.
Бесит то, что теперь он стал улыбаться ещё чаще. Даже когда Реборн бьет его, даже когда говорит гадости, он продолжает улыбаться. А в ореховых глазах стоят слезы.
Никчемный слабак.
"-Вставай, Никчемный Тсуна, - репетитор отвешивает смачный пинок. - Ламбо снова съел твой завтрак.
О, боги, как же приятно видеть непонимание и детскую обиду в его глазах. Видеть, как синяк медленно проступает изнутри, распускается, как цветок. Божественно! Удовольствие растекается по телу, губы сами по себе растягиваются в торжествующей ухмылке.
Ученик тут же все портит.
- Доброе утро, Реборн! - сияет, как начищенный медный таз. - Скушал? Ну и ладно, он ещё маленький, ему расти надо.
И репетитору остается только скрипеть от злости зубами."
"- Ты даже не можешь зажечь пламя без пилюль посмертной воли. Ты стал ещё более никчемным, Тсуна!
Улыбка.
- Спасибо, Реборн, я буду стараться!"
Как же он бесит!
Через два дня он бросил тренировки, стал постоянно где-то пропадать.Это вызывало рык у репетитора. Как он смеет игнорировать киллера! Как он смеет игнорировать свои обязанности. Пропадать где-то по вечерам.
Проследить за ним никак не получалось, люди киллера наталкивались на его Хранителей, почему-то прогуливающихся именно в этих местах каждый вечер. Даже Мукуро соизволил выбраться из кинотеатра и объединиться с Хибари! Тсуна сумел совершить невозможное и сплотить Туман и Облако. Раньше Реборн бы порадовался, но сейчас ему требовались заверения в том, что подобное никогда больше не повторится. И чтобы ученик вернулся к прежнему образу жизни.
Но Тсуна терпеливо сносил все упреки, пинки и все равно поступал по-своему.
За это Реборн стал бить сильнее, и не только физически. Самую большую боль всегда причиняют слова. Надо только найти ту точку, удар по которой вызовет большие страдания. И Реборн искал. С упорством маньяка-психопата и азартом кладоискателя прощупывал он всю неделю Саваду Тсунаеши.
Прощупывал и не находил. Пока не находил.
Что-то во всем этом было глобально неправильное. Только вот Реборн не понимал пока, что именно.
Киллер помотал головой. У него будет время все выяснить.
Теперь у него вся жизнь впереди.
Пинком поднимает ученика.
- Подъем, Никчемный Тсуна!
- Хиии! Реборн, ну почему так жестоко!
Убедившись, что парень встал и насладившись его воплями, киллер пошел к двери. Черт его дернул посмотреть в это время в зеркало, висящее сбоку от дверного косяка.
Он понял, что не так было в его ученике. Что увидело чутье убийцы, и не увидели глаза.
Взгляд. В глазах Тсуна стояла такая дикая тоска, вперемешку с грустью, радостью и отчаянием, что становилось не по себе от подобного коктейля. Он словно тянулся к Реборну, словно все его существо было привязано к надменному киллеру. Он смотрел, жадно впитывал гордо выпрямленную спину.
Он плакал без слез и смеялся без звука. Причудливый танец теней, одной из которых было счастье, другой - настоящая, взрослая грусть.
Никчемный Тсуна не мог так смотреть. Это был уже не его ученик.
Реборн поспешил выйти, чтобы наедине с собой обдумать увиденное.
***
Реборн, Реборн, Реборн.
Он рядом, он снова рядом. Его сердце в груди Тсунаеши пело и плясало от радости. Даже не радости - настоящего счастья, что пузырьками шампанского переполняло тело и улыбкой выходило наружу. Друзья отметили, что Тсуна стал более живым в последнее время, и парень охотно этому верил. Живым. Тсуна жив, потому что жив ОН.
Реборн, Реборн, Реборн.
Имя текло по венам вместе с кровью. Сердце жило только этим именем.
Реборн, Реборн, Реборн.
Имя-мантра. Имя-молитва. Дорогой человек будет жить, радоваться. Будет чувствовать вкус ветра на своих губах.
Но в каждой бочке меда есть ложка дегтя. Понимание того, как мало времени ему осталось портило картину. Черной нитью рассекало оно золотой цвет будней Тсунаеши.
Каждый визит к врачу напоминал о том, что время утекает сквозь пальцы, как песок. Конечно, врачи искали донора, но Тсуна помнил, как ничтожна такая вероятность, если даже Реборну сразу не нашли.