Уинстон прервал наш электронный разговор.
— Шаддап, деревенщины. У нас есть все шансы благополучно завершить это задание. Почему вы всегда спешите навстречу своей смерти?
Феррелл сердито посмотрел на нас, но мы знали, что это притворство.
— Слушай, Бастер, я патриот. Я горжусь “Тиграми” и готов рискнуть своей жизнью, чтобы доказать это. А почему ты не патриот?
Несмотря на то, что большинство разумных боевых машин спроектированы так, чтобы самоуничтожаться, они не пытаются ускорить этот . Ферреллу нравилось использовать Лироя Дженкинса[68] в каждой перестрелке, и, честно говоря, мы удивлялись, как он все еще функционирует.
— Тихо вы оба, — пробормотала Пичи, которой всегда требовалось больше времени, чем остальным, чтобы усвоить информацию. Она взяла загруженные заказы и сравнила их с топографическими данными, которые мы получили во время доставки, а затем объединила их в структурированное целое. На наших картах снова появились светящиеся красные облака в местах стычек, которые были видны, пока мы падали, благодаря тепловым следам, появляющимся в разреженной атмосфере. Зеленая пунктирная линия проходила, в основном, рядом со сплошной зеленой линией наших приказов, но расходилась достаточно сильно, чтобы возбудить любопытство Уинстона.
— Мы едем осматривать достопримечательности?
Персику потребовалась целая секунда, чтобы заново обработать все данные, перетасовав и объединив их, чтобы посмотреть, сможем ли мы добиться большей эффективности.
— Нет. Мы отправляемся на охоту. — На наших картах расцвели желтые пятна, вопросительные знаки. — Это потенциальные районы сосредоточения противника, не тронутые ротой Чарли. Если мы сможем найти узел Вортидов и уничтожить его, мы сможем взломать их бортовые системы и загрузить их тактику в штаб-квартиру.
— Отличная работа, Пичи, — мгновенно похвалил Уинстон. — На этот раз я прав. Профессор, вы замыкаете шествие.
— Да, — сказал я с сарказмом.
Через тридцать секунд после прибытия на луг мы умчались прочь, следуя зеленой пунктирной линии: не совсем следуя приказам, но и не игнорируя их.
В тот момент, когда я на скорости скользил по цветущим луговым травам, я безмерно любил свою команду, как будто мы были единым организмом, настолько интегрированным в единое целое, как будто мы были созданы таким образом.
Слабый солнечный свет освещал лазурное небо, и мои полностью заряженные аккумуляторы посылали электроны по моим цепям. Я летел над землей в арьергарде, прислушиваясь ко всевозможным электромагнитным сигналам и жадно выискивая подходящие цели для уничтожения из моей недавно установленной плазменной пушки.
Они убили нас на нашем пунктирном пути, заманив в ловушку в прямоугольном каньоне, стены которого из красного песчаника были слишком крутыми для подъема на антигравитаторах.
.
— Шесть минут, — сказала она, пожурив Уинстона за его ворчание. — Что может пойти не так, с чем ты не сможешь справиться за шесть крошечных минут?
Уинстон замолчал, но свернул в каньон, вместо того чтобы продолжать двигаться в прежнем направлении. Персик была впереди и слева от меня, Феррелл — впереди и справа. Я держался от каждого из них на расстоянии тридцати метров, не больше и не меньше, стараясь держаться посередине, чтобы сохранить плотный строй.
Наши комплекты самоуничтожения, когда они срабатывают, срабатывают в радиусе двадцати метров. Я придерживался тридцатиметровой дистанции не столько из-за чопорности, сколько из соображений самосохранения.
Уинстон взорвался через три минуты и семнадцать секунд после прохождения каньона. Персик и Феррелл отошли от нашего строя как раз вовремя, чтобы избежать столкновения с огненным шаром. .
Феррелл взвыл и заложил крутой вираж, мгновенно проведя триангуляцию по данным, полученным с моей точки зрения и с точки зрения Персика, выпустив плазменный заряд в каменную осыпь, из-за которой был произведен смертельный выстрел в Уинстона. Выстрел Персика пришелся в цель третьим, потому что я разрядил свой первый плазменный заряд в ту же груду камней, ударив через миллисекунду после того, как заряд Феррелла разогрел воду в камнях и превратил их в смертоносную каменную шрапнель.
68