У нас нет “достаточно мира” и, само собой, наши жизни не вечны. Скажите полковнику и генералу:
— Это… интересно. Это вы написали?
— Нет. Это стихи, “К стыдливой возлюбленной”[6]. Это была песня о любви, написанная Эндрю Марвеллом, поэтом и политиком Земли семнадцатого века. Он призывает не упускать возможности и не позволять им пропасть даром. Передайте генералу, что я сказала, что время скромности прошло.
Техник был не совсем прав, говоря, что ее капсула займет весь отсек для персонала. Еще оставалось место для одного человека, хотя помещения за пределами командной палубы были ограничены. Патч была командиром танка, водителем и наводчиком одновременно, поэтому ее “органическому компоненту” была отведена роль помощника наводчика. Патч думала, что командование приставит к ней медсестру или, что еще хуже, одного из специалистов по капсулированию. К счастью, она получила настоящего помощника наводчика из командного танка в Лилле. Потребовалось несколько месяцев, чтобы полностью освоить управление как собственным “телом”, так и дистанционно управляемыми дронами, но вскоре управление небольшими танками параллельно с ее собственной машиной стало ощущаться так же, как если бы она сгибала пальцы рук или ног. Жизнь в качестве танка была хороша, и Патч знала, что она может решить проблемы, .
Она также знала, что часики тикают. Специалисты по психометрии называли это “цифровой фугой” — рано или поздно мозг КОИ перестает поддерживать связь с внешним миром. Теория заключалась в том, что чем больше человеческий мозг погружается в виртуальную среду, тем более абстрактным и нереальным становится реальный мир. Цифры распределялись поровну между КОИ, которые просто впадали в кататонию, и теми, кто требовал прекратить их жизнеобеспечение.
Пока что Патч не думала, что она впадает в цифровую фугу. Конечно, она могла отвлекаться, особенно работая в режиме многозадачности, выполняя несколько дел одновременно, но в целом, находиться в танке… быть танком… было захватывающе. Механизм был ее телом, а инструменты — ее чувствами. Она чувствовала себя частью мира, частью войны, . Она была уверена, что время придет.
Фактически, это должно было произойти сегодня.
— Линейное Боевое Подразделение ПЦН на связи, готов к несению службы.
— Э-э, — затрещало в коммуникаторе. — Патч, это не твои позывные.
— Это традиция, Джонни, — ответила она. Внизу, в диспетчерской, капрал “Мак” Макмаллен пыталась подавить смех. Когда Патч узнала, что Норма Макмаллен тоже увлекается научной фантастикой, она поделилась несколькими книгами ХХ века, в которых рассказывалось о танках, управляемых искусственным интеллектом.
— Девушка и ее танк, — передала Норма.
— Танк и его девушка, — ответила Патч.
— Танк и его дисциплина в системе связи. Прекратите болтовню, Патч. — Голос в коммуникаторе был официальным, но для тех, кто хорошо знал говорившего, в нем слышался легкий намек на веселье.
— Да, сэр, полковник Аахен. CT1917-P готов.
— Хорошо. Мы потеряли сигнал с высоты 60, и в районе Выступа появились предупреждения о передвижении.
— Вас поняла, полковник. Свободный поиск?
— Да, Патч. У вас Свободный поиск. Счастливого пути. — Связь затрещала и прервалась, но цифровые сенсоры Патч уловили несколько последних слов из сигнала, прежде чем он отключился. — …и да смилостивится Он над нами за то, что мы послали тебя.
6
В оригинале первая строчка стихотворения содержит название рассказа: “Had we but world enough and time / This coyness, lady, were no crime. / We would sit down, and think which way / To walk, and pass our long love’s day.”