— У меня есть для Вас… работа, — готовясь к разговору, он неоднократно прокручивал в голове свои реплики, но под пристальным взглядом пустого экрана придерживаться выбранного плана оказалось крайне непросто.
— Какого рода?
— Я хочу, чтобы Вы вернули мою похищенную дочь.
Ответ последовал не сразу — то ли по ту сторону обдумывали его предложение, то ли сигналу потребовалось больше времени, чтобы избавиться от «хвоста».
— Странное предложение. Почему именно я? Такого рода задачи — не мой профиль. Я обычно людей не спасаю… скорее наоборот.
— Те, кто ее похитил, не оставили мне другого выбора.
— Полиция? Частные детективы? — невидимый собеседник ронял слова скупо, не позволяя по обрывочным фразам составить свой психологический портрет и тем самым дать шанс раскрыть свою личность.
— Меня заверили, что располагают обширными связями как в силовых структурах, так и среди… независимых специалистов, — этим эвфемизмом Артур подменил термин «наемник», надеясь, что так его слова прозвучат более уважительно, — о любой моей попытке выследить похитителей им незамедлительно станет известно, и моя дочь умрет. Не исключено, что мучительно.
— Обычное запугивание, не более.
— Я не могу рисковать, речь идет о жизни моего ребенка!
— Я прекрасно Вас понимаю, — металлический голос оставался все таким же холодным и бесстрастным, — и Вы не нашли ничего лучше, чем обратиться ко мне?
— Вряд ли похитители ожидали, что я воспользуюсь услугами специалиста такого рода.
— Интересная логика, — по-видимому, на другом конце линии раздался короткий смешок, но через дебри цифровых фильтров до Артура добралось лишь синтетическое похрюкивание, — у Вас потребовали выкуп?
— Да.
— Большой?
— Четыре миллиона.
— Эта сумма для Вас неподъемна?
— Скажем так, она ощутима, но не смертельна, — Артур хмыкнул, — в подобных ситуациях, как мне кажется, торговаться не принято.
— Тогда почему Вы не хотите просто заплатить?
— Потому что нет никакой гарантии, что похитители выполнят свои обещания! У меня нет ни единого рычага, которым я мог бы на них воздействовать. Что мешает им пересмотреть условия и потребовать еще? Или, получив желаемое, убить Силь… мою дочь, чтобы устранить единственного свидетеля, способного их опознать?
— Это стало бы проявлением невероятной глупости с их стороны. А в такого рода бизнесе дураки долго не живут.
— Увы, но подобная статистика утешает слабо.
— Я понимаю… ладно, я попробую решить Вашу проблему. Не за бесплатно, разумеется.
— Сколько?
— Четыре миллиона.
— Сколько!? — Артур аж подпрыгнул в кресле, — да Вы… знаете… какая тогда, вообще, между вами разница!? Если и Вы, и похитители требуете за освобождение моей дочери одинаковую сумму!? Чем Вы от тогда от них отличаетесь!? Чем Вы лучше!?
— Тем, что мне Вы доверяете, а им — нет, — невидимый собеседник, похоже, получал садистское удовольствие от издевательства над ним, — я Вам своих услуг не навязывал, это Вы сами меня искали. Искали долго и настойчиво.
— Вы — бессовестный мерзавец! — если в самом начале разговора Артур осторожно подбирал слова, стараясь произвести благоприятное впечатление и завоевать доверие, то теперь он дал волю эмоциям.
— Я же специально спросил, насколько критична для Вас такая сумма, и Вы сказали, что она Вам вполне по силам, и что в таких ситуациях торговаться не принято. Разве нет?
— Да, но… — Артур умолк, уронив лицо в ладони и собирая разбежавшиеся мысли, пока на другом конце линии терпеливо ждали его ответа.
Все, абсолютно все пошло не так, как он планировал! И, в итоге, он сам отдал себя в руки еще одному вымогателю, обменяв шило на мыло. Стоило бы, наверное, проявить принципиальность и наотрез отказаться от столь «соблазнительного» предложения, но безжалостное время диктовало свои условия. Потратить как минимум еще один день на поиски альтернативного варианта, который, скорей всего, будет ничуть не лучше, Артур не мог. Он обреченно вздохнул.
— Хорошо, пусть будет по-Вашему.
— Тогда мне понадобятся дополнительные данные, все детали, вплоть до самых мельчайших подробностей.
— Все, что потребуется, только… — Артур замялся, соображая, как лучше подойти к одному щекотливому вопросу.
— Что-то еще?
— У меня будет одно дополнительное, несколько специфическое пожелание.