Шла весна 1911 года. Ленину было сорок лет – критический возраст для мужчины! Рядом жила и дышала необычайно женственная и обольстительная красавица, да при этом еще и умница. Правда, еще ближе точно так же жила и дышала Крупская – сексуально сдержанная (возможно, от постоянного присутствия мамочки), с базедовой болезнью, пополневшая и совсем поблекшая. А ведь Ильич не был чужд романтики – любил классическую музыку, любовную лирику Блока, его стихи о Прекрасной Даме…
Надя обо всем знала. Александра Коллонтай, еще одна ярая сторонница свободной любви, рассказывала, что Крупская не просто знала о начавшихся отношениях, но не раз предлагала Володе развестись. Ленин, однако, почему-то всякий раз удерживал ее. Скорее всего, ее принципы – не отклоняться от пути Володи, всегда облегчать его жизнь, ничем не стеснять, быть рядом незаметной, но в любую минуту готовой помочь – его вполне устраивали. «Отзывчивый товарищ Надежда» – так он назвал ее однажды в письме к брату.
Александр Исаевич Солженицын по поводу отношений Володи и Инессы заметил, что, «став подругой Ленина», Арманд приняла правила игры на «троих». Как бы мы к этому ни относились, но это было именно так. Обе женщины с самого начала старались поддерживать дружеские отношения. Дабы не повредить делу мировой революции.
Две женщины. Две личности. Две противоположности. Надежда сдержанна и застенчива, Инесса– влюбчива и ветрена. Крупская не имела детей, не умела готовить и вместо шумных компаний предпочитала уединение (бесконечные гости ее утомляли). Инесса имела пятерых детей от двух браков, пару любовников, прекрасно вела домашнее хозяйство и при этом мгновенно становилась душой любого общества. С Крупской Ленину было спокойно, уютно, но безнадежно скучно (как в старом бабушкином кресле). С Инессой ему открылся неведомый доселе мир страсти и чувственных наслаждений. Вдобавок в 1913 году у Крупской начала прогрессировать базедова болезнь. Ленин трогательно заботился о жене, но контраст между красавицей Арманд и резко постаревшей супругой был, как говорится, налицо.
Однако романтические чувства к Инессе не мешали вождю мирового пролетариата использовать свою Прекрасную Даму в деле революции. В одном из писем влюбленный вождь писал: «В целях установления единства 11-ти организаций РСДРП всех направлений необходимо дать бой ликвидаторам и их союзникам на международной объединительной конференции в Брюсселе. Крайне важно основной доклад прочитать с толком. Для чего необходим прекрасный французский. Прекрасный! Кроме тебя, никого нет. Изо всех сил прошу согласиться хотя бы для прочтения доклада. Старших детей легко можно на три дня оставить, младшего Андрюшу возьми с собой. Ты знаешь, по тактическим соображениям я в Брюссель не поеду. Все очень будут злиться, захотят отомстить тебе. Но я уверен, что ты покажешь свои коготки. Заранее восторгаюсь, как они нарвутся, публично встретив спокойный и немного презрительный твой ответ… А мне хотелось бы поцеловать тебя тысячу раз. Я вполне уверен, что ты одержишь победу. Я забыл о денежном вопросе. Оплатим письма, телеграммы (пожалуйста, телеграфируй чаще), и гостиницу, и железнодорожные расходы, и т. д. Помни об этом. Желаю здоровья, спокойствия. Искренне твой Владимир Ильич».
Со временем Надю стал раздражать этот тройственный союз: она ведь превратилась просто в официальную жену. И Ленин не считал нужным скрывать своей привязанности к любовнице – свобода так свобода! В ту эпоху – эпоху борьбы за освобождение, раскрепощение и прочее – процветал феминизм. А для феминисток адюльтеры были в порядке вещей. Кстати, Инессу даже жрицей любви называли. Однако Ленина она полюбила всерьез и надолго.
Свое раздражение Надя держала при себе. Встречала Инессу по-прежнему радостно, как старинную подругу. Правда, нервные срывы бывали, но их она доверяла только своему дневнику: «Эта крашеная сука смогла переспорить Ильича в вопросах о тред-юнионах, и он изменил позицию! Немыслимо!»
А вот запись из дневника Крупской 1918 года: «В. И. необычайно деликатен со мною и, когда отсылает меня из Кремля, всегда придумывает достойный повод». В самом деле, изумительная деликатность.
Или: «В. И. будет встречать Новый год не с нами вместе, а только с НЕЙ. Сказал мне, что покажет ей тот шалаш в Разливе, который я все равно видела. Проводила их уже почти спокойно».
Осенью 1913 года в Кракове на виду у всех возник банальный любовный треугольник. Там поселились Ленин с Крупской. Туда же примчалась Арманд. Удивительно, но этим трем людям, несмотря на бешеный накал чувств, удалось сохранить внешне нормальные человеческие отношения. А через какое-то время Крупская вспоминала по поводу приезда Арманд: «Ужасно рады были мы, все краковцы, ее приезду… Осенью мы все очень сблизились с Инессой. В ней много было какой-то жизнерадостности и горячности. Вся наша жизнь была заполнена партийными заботами и делами и больше походила на студенческую, чем на семейную жизнь, и мы были рады Инессе. Она много рассказывала мне о своих детях, показывала их письма, и каким-то теплом веяло от ее рассказов. Мы с Ильичом и Инессой много ходили гулять… Инесса была хорошая музыкантша, сагитировала сходить всех на концерты Бетховена, сама очень хорошо играла многие вещи Бетховена. Ильич постоянно просил ее играть…» Ничего не скажешь, высокие отношения.
Ленин и Арманд всячески щадили чувства Крупской. А Надя очень достойно переживала измену мужа. Но наконец не выдержала и уже твердо заявила о разводе. Поразмыслив, счастливые любовники порешили, что Инесса должна окончательно переехать в Краков и перевезти туда своих детей. Бедная Надя – немолодая, оставленная жена, больная и душевно измученная – старательно помогала новой подруге мужа выбирать удобную квартиру. Но внезапно Арманд собралась и уехала из Кракова. Надежда Константиновна объясняла этот отъезд тем, что энергичную Инессу не устраивала тихая и размеренная жизнь в польской провинции, но дело было, конечно же, не в этом. Все было гораздо серьезнее – Ленин порвал отношения с Арманд. И сделал это по собственной воле. Может, он пожалел-таки больную жену, которая столько лет верой и правдой ему служила? Но Инесса тоже не была «практически здорова» – она страдала от прогрессирующего туберкулеза. Так что же сподвигло великого борца за счастье народное оставить теперь любимую и любящую женщину и вернуться к брошенной жене? Да как раз эта самая борьба за народное счастье. Любовь к Арманд оказалась настолько сильной, что стала «мешать» самому главному в жизни Ильича – революционной работе. Когда эта женщина была рядом, ему не о мировой революции думалось. Да и товарищи по партии стали поговаривать, причем вслух, что Ленин в двух дамах заблудился и пребывает под женским каблуком. Владимира эти разговоры приводили в бешенство. В довершение ко всему он и сам понимал, насколько пошлой выглядит сложившаяся ситуация.
Ленин видел только один выход – он расстался с Инессой. И вернулся к жене, но главное – к работе.
После отъезда Арманд ходили слухи, что столь скорый отъезд был неслучаен – мол, она бежала, чтобы скрыть беременность. И после даже говорили, что она родила ребенка от Ленина. В эти разговоры верится с трудом – крайне сомнительно, что Владимир отпустил бы любимую женщину, будь она беременна. Да и Надежда Константиновна ни за что такого не допустила бы.
Но не такими уж и железными были эти пламенные революционеры: и Владимир, и Инесса переживали расставание крайне мучительно. В архиве сохранились многочисленные письма, которые Арманд посылала из Парижа Ленину, вспоминая историю их знакомства. В одном из них она писала: «Тебя я в то время (в самом начале. – Ред.) боялась пуще огня. Хочется увидеть тебя, но лучше, кажется, умереть на месте, чем войти к тебе, а когда ты почему-либо заходил в комнату Н. К. (Надежды Константиновны. – Ред.), я сразу терялась и глупела. Всегда удивлялась и завидовала смелости других, которые прямо заходили к тебе, говорили с тобой. Только в Лонжюмо и затем следующую осень в связи с переводами и прочим я немного привыкла к тебе. Я так любила не только слушать, но и смотреть на тебя, когда ты говорил. Во-первых, твое лицо так оживляется, и во-вторых, удобно было смотреть, потому что ты в это время этого не замечал». В других письмах она просила его вернуться, говорила, что их любовь не может никому помешать… Сначала Ильич писал сухие письма и даже попросил ее переслать всю его прошлую корреспонденцию, а потом… потом вернулся к Инессе.