Растаскивая добро и магазина, оголодавшие хапуги, не забыли захватить из магазина все полиэтиленовые пакеты для продуктов. Пришлось Николаю, порыться в подсобке магазина, и найдя там пару полипропиленовых мешков, сложить прямо в них, всё, чем ему удалось разжиться. Вот так, с двумя мешками на плечах, словно дед Мороз, работающий сверхурочно, он уже собрался уходить, но, едва переступив порог, оставил свою поклажу, и вернулся к кассе. Вытащив из кармана джинсов, пару купюр, номиналом в 100 рублей (всё, что имелось сейчас с собой) Николай, добросовестно положил деньги, в выдвижной ящичек в кассе. Фууух! Всё. Уже не воровство.
«Вечно тебя, Коля, надо совесть свою включить» — ругал сам себя Николай, уже по пути домой — «то, на чемпионате, остановишься помочь упавшему сопернику, из — за чего, сам позицию теряешь, то, за блондинкой какой-нибудь, на улице бежишь, которая так восхищалась новыми сапогами, на витрине магазина, что аж кошелёк выронила от восхищения. А она тебе, за возврат кошелька, не то что спасибо не скажет, она, в силу своей «блондинистости» ещё пол часа будет соображать, что вообще сейчас произошло. Тьфу!»
С досады, наплевав на всякую осторожность, и уже не таясь, с двумя мешками съестных полуфабрикатов, Николай вернулся домой — на чердак. Вот так, с того дня, по — прежнему, в тщетных попытках достучаться до служб спасения, он и коротал дни, отслеживая новости на тв, в надежде, услышать наконец вожделенную новость, о том, что «всё, нашествие белоглазых монстров закончилось, власти справились с угрозой, выходите из домов, радуйтесь жизни…» И разумеется, время от времени, Николай заглядывал в свой мешок с припасами — на сытый желудок, ожидать спасения, как ни крути, легче.
Подождав несколько минут, когда «деликатес» залитый кипятком, прямо в пластиковой упаковке приготовиться, Николай, вооружившись вилкой, поудобнее разместился на своём спальном месте, и вновь, негромко проговорил:
— Эх, расти изжога большая, и маленькая. Приятного аппетита мне.
Деревянный доски забора на улице, натужно заскрипели, и Николай, недонеся вилку с лапшой до рта, замер на месте, прислушиваясь. Сперва он подумал, что ему просто померещилось. Или может, ветер разгулялся на улице, вот и качнул забор порывом. А то и вовсе, какая-нибудь, уцелевшая кошка, улепетывающая от кровожадных белоглазых преследователей, преодолевая чужие дворы, перемахнула и через его забор, и помчалась дальше, не желая дать проверить, бледнооким упырям, сколько на самом деле у неё жизней. Но, когда прислушавшись, Николай сумел разобрать, аккуратные, крадущиеся шаги, и негромкое бормотание, сделал совершенно логичный вывод — во дворе кто — то чужой.
Отложив пластиковый стакан с лапшой, взяв автомат, и погасив настольную лампу, в кромешной темноте, буквально на цыпочках, что — бы не дай Бог, не выдать своего место нахождения, неудачно скрипнув половицей, Николай подкрался к дверце чердака, тихонько приоткрыл её, осторожно выглядывая наружу.
В кромешной темноте, рассмотреть, хоть что — то, было, мягко говоря, той ещё задачей. Одинокий фонарь уличного освещения, установленный на столбе, недалеко от дома, соседки Натальи, разумеется не мог осветить всю улицу, и близлежащий дворы. По — этому, прошло несколько минут, прежде чем, глаза привыкли к мраку, и Николай сумел разглядеть, копошащуюся внизу фигуру.
«Тьфу, вот зараза, принесла нелёгкая» — мысленно выругался он, беря на изготовку автомат. «Что ж такое, то? Белоглазая братия, вообще, что — ли не спит?! Мало мне было одного, кровельного альпиниста, загнавшего на крышу собственного дома соседку, так теперь, этот вурдалак, мою крышу штурмовать решил??? Что за безумная банда, белоглазых покорителей чужих потолков?! Ещё и бормочет чего — то там!»
И действительно, фигура, копошащаяся внизу, пыталась заглянуть в окна, сквозь закрытые ставни, и, что — то негромко бубнила себе под нос. И находясь во взволнованном состоянии, Николай не сразу смог различить, что это не привычное для белоглазых, бессвязное мычание, а вполне нормальная человеческая речь, правда, сдобренная сильным акцентом.
— Эй, хозяина, есть кито дома? — почти шепотом вопрошала фигура, мягко шлёпая ладонью по ставням. — Есть кто — то живая?
«Это ещё кто?» — недоумевал Николай, из своего укрытия наблюдая за странным гостем. «А вдруг спасатель? Вдруг наконец помощь?! Вдруг… Ой, что это???»
А ничего, просто «спасатель», продолжая негромко барабанить по окну, и говорить забавной тарабарщиной, споткнулся обо что — то в темноте, и неуклюже повалился на землю.
«М-да, похоже, его самого спасать придётся. Ну вот и кто ты такой? Что забыл в моём дворе? На вора вроде не похож, вор, наверно, не стал бы в окошко стучаться, и вежливо спрашивать, «есть ли кто дома». В общем, надо проверить, что за чудо-юдо, забрело ко мне на огонёк. И поскорее, пока этот туземец, не привлёк ненужного внимания, очередной белоглазой бестии».
— Ай Аллах — причитал «туземец», пытаясь подняться на ноги. — Ай, ай, палка всякий, набросала под нога, а лампочку забыла на копка вклущить, ай, ай… Как сама ходишь, в такой темнота, нога не бьешь себе? Ай, ай…
Наконец, потирая ушибленную ногу, ночной гость, кряхтя поднялся на ноги, и, вздрогнул, увидев на стене дома, свою собственную тень, которую прежде он, почему — то, не видел.
— Фу-х, напугала сам себя — облегченно выдохнул ночной гость. — А раньше, когда я пришел, тень свой не видала. Видна хорошо упала, сильно стукнулся, аж в глаза свет появилась.
— Я вам не мешаю, с самим собой беседовать? — послышалось из-за спины.
Ночной гость мигом обернулся, и зажмурился от бьющего по глазам света. Прямо перед ним, стоял Николай, освещая его фонарем — вот откуда внезапно появилась его тень на стене. За его спиной, раскинутая от земли до самого чердака дома, стояла раскладная алюминиевая стремянка.
— Здравствуй хозяина! — закрывая лицо ладошкой, приветственно проговорил гость, и хотел было подойти ближе, как вдруг, сквозь слепящий свет, сумел разглядеть, свисающий с плеча на ремне автомат, с дулом, направленным прямо на него. Колени ночного гостя вмиг подогнулись, и он, вновь повалившись на землю, и закрыв голову руками, заголосил:
— Ай, ай, ай, не стреляй меня батыр! Не стреляй! Я не воровать пришла! Не стреляй! Ай, ай, ай…
— Да тихо ты! — зашипел на него Николай. — Какой я тебе батыр? Ты чего по ночам в чужие дворы залазишь?
— Не губи, не стреляй молодой, хороший такой, не стреляй! — продолжал причитать «иностранный» гость.
— Да тихо ты, непонятно что — ли?! — вновь зашипел на него Николай. — Сейчас всю округу разбудишь, опять прибежит какая-нибудь нечисть белоглазая!
Слова о белоглазой нечисти, видимо подействовали отрезвляюще на шумного ночного гостя, и он тут же замолчал. Николай рассмотрел гостя — пожилой человек, на вид татарин, лет семидесяти, одетый по — домашнему, в старенькие спортивные штаны и майку. На ногах такие же старенькие кеды, причем на босу ногу.
«Ещё один, без носков под штиблетами…То белоглазые, то бесносочные…Следующие что, без штанов прибегут? Только нудистов мне тут не хватало…» — с иронией подумал про себя Николай, а в слух спросил:
— Ты…вы, что тут делаете? Чего по ночам в чужие дворы лазаете?
— Я не лазила. Я помош искала. Вокруг белоглазая псих бегает, а я за помош бежала.
— В моём дворе помощь искали? — недоверчиво спросил Николай. — Что, похоже, что тут вы могли её найти?
— Я не знала где помош мог быть, вот и искаю везде. Сама прячусь, но помош искаю.
— Хорошо же вы прячетесь — отводя дуло автомата в сторону, продолжил Николай. — Так голосили, что даже не услышали, как я лестницу поставил, и вниз по ней спустился. Шпион из вас, прямо скажем, никудышный.
— Не шпиона я, я за помош бежала, говорила же.
— Да поняла я уже…тьфу ты…понял — пробурчал Николай. — Что же мне с вами делать?
— Хозяина, не выгони меня, а! — взмолился пожилой татарин. — Я, когда шла, боялся ощинь, вдруг какая белоглазая псих прыг на меня, из кусты, и меня ёк! Не выгони, а? Боюсь ходить, помош искаю везде.