- Ты думаешь, я не чувствую, как тебе плохо? - Стайлз несчастно хмурится. - Тебе больно. И мне… Я не уйду… - садится рядом на пол, осторожно кладя ладонь чуть выше скованного тяжелым и прочным металлом запястья. Питер слышит, как не умеющее лгать сердце выстукивает нервное испуганное стакатто, но Стайлз не отступает, придвигаясь ближе, вплотную. - Где ключ от них? - Стилински кивает на браслеты наручников.
Оборотень качает головой, рыча.
- Хорошо… - Стайлз сглатывает, стараясь сохранить хотя бы видимость спокойствия. - Хорошо, эти штуки я трогать не буду, да? - Стилински тут же противоречит своим словам, соскальзывая едва уловимым теплом пальцев к почти горячему металлу. - Я же могу как-то помочь. Потому что это из-за меня, ведь я прав? Ну конечно прав… - Стайлз качает головой, успокаивающе поглаживая руку оборотня.
Питер сосредотачивается на его голосе, загоняя беснующегося хищника как можно глубже, но получается не слишком хорошо - зверь рвется к мальчишке, рвется, не обращая внимание на боль. Очередная попытка перекинуться - и из-под шипованного ошейника снова течет вязкая кровь.
Узкие ладони ложатся поверх тяжелого ошейника, сдавливающего горло, Стайлз нервно втягивает воздух в легкие, иррационально опасаясь причинить оборотню еще больше боли.
- Питер… - шепчет снова и снова, приникая губами к шее, медленно лаская истертую, отдающую горечью ржавчины и солью крови кожу. Напряжение не отступает, оборотня едва ли не трясет от противоречивых желаний, раздирающих и без того двойственную натуру.
Не время сейчас отпускать волка, которого Стайлз так настойчиво зовет.
Стайлз чувствует острую потребность заорать в голос, прекратить этот кошмар, вычеркнуть из памяти даже намеки на воспоминание о тяжелых, впивающихся до крови в тело кандалах. Хотя он согласен помнить, согласен не орать, согласен на все в обмен на информацию о том, как сейчас помочь оборотню.
Подросток осторожно подползает ближе, укладывая ладони на крупно вздрагивающие плечи мужчины, оседлывает его бедра, прижимаясь щекой к ключице.
- Уйди, Стайлз, - Питеру удается произнести это без рычания - волк, будто затаившись, замирает на время, но Хейл догадывается, что это скорее затишье перед атакой, чем желанное успокоение. - По-твоему, зачем это все? Чтобы ты сам пришел ко мне? Думаешь, мне лучше станет, если я сорвусь и искалечу тебя? Уходи.
- Большой плохой волк, - Стайлз говорит неразборчиво, но Хейл все прекрасно слышит, болезненно усмехаясь. - Питер, я должен помочь, просто должен. Скажи как и не смей говорить мне, чтоб я ушел.
Голос Стайлза срывается на совершенно неразборчивый, отчаянный шепот - ликан старается отстранить от себя подростка, но плохо слушающееся тело совершенно этому не способствует, а волку проще выпустить когти, пригвоздить щенка к полу и сделать окончательно своим, не задумываясь о последствиях.
Щенок должен быстро регенерировать, как и любой оборотень. И Питер еще помнит, что Стайлз этого сделать не сможет.
Человек должен осознанно сделать выбор - принимать укус или нет. И Питер еще помнит, что Стайлз отказался.
Когти слабо проезжаются по выгнутой спине, вызывая в хрупком теле какой-то полузадушенный всхлип.
- Глупый мальчишка… - хрипит Хейл, стараясь держать руки подальше от нежной тонкой кожи. - Твой страх меня окончательно… сведет с ума…
- Прости… - вот оно - осознание абсолютной беспомощности, осознание, что даже стук твоего сердца делает только хуже. - Я помогу, помогу, помогу, но я не знаю как…
Стилински беспорядочно касается мягкими губами лица, стараясь выровнять дыхание. Или хотя бы скрыть испуг.
Оборотень отвечает не сразу, но все же принимает ласку, сам чуть наклоняет голову, стараясь поймать мягкие касания губами.
- Тише, тише, - зачем-то шепчет Стилински, осторожно запуская пальцы в волосы оборотня. Не тянет, не двигается, теснее прижимаясь к груди, томно дышит в губы, медленно и ласково целуя, настороженно дергается, чувствуя прикосновение когтей к спине. - Все хорошо… Да? Волк? Большой плохой волк… Все… хорошо…
“Все хорошо”, - повторяет Стайлз, когда от резкого движения вперед оборотень задыхается хрипом, зло рычит, вынужденный отпрянуть назад, к стене. Стайлзу приходится упереться руками в его плечи, в бесполезной попытке удержать, и отклониться назад, чуть не опрокидываясь на спину.
“Все хорошо”, - когда глаза наливаются неестественной лазурью, а когти рвут ремень джинсов в злой попытке прикоснуться к обнаженной коже.
Стайлз резко отстраняется, поднимаясь на ноги, стараясь хотя бы взглядом не выдать страх. Оборотень тянется следом, цепи натягиваются, из-под горького, пропитанного кровью металла снова стекают темно-алые капли. Шипы слишком глубоко впиваются в горло, и волку приходится снова отступить.
У Питера глаза мутные от боли - Стайлз тихо, жалобно поскуливает, столкнувшись с ним взглядом.
- Прости…
- Уйди.
Подросток отчаянно качает головой, дрожащими руками начиная расстегивать джинсы, потом, спохватившись, неловко стягивает с себя футболку, отбрасывает ее и снова принимается за штаны.
- Не надо, Стайлз, просто уйди…
- Ты не сможешь трансформироваться.
- Полностью не смогу, но и того, что есть, хватит, чтобы живым ты отсюда не вышел.
- Все будет хорошо, Питер, - Стилински опускает голову, стараясь перебороть внезапный приступ паники и стыда. - Твой волк хочет меня. И ты хочешь… И… и я хочу…
- Не так…
- Мне все равно, Питер, я просто не могу чувствовать, как тебе плохо из-за меня. И видеть не могу, но, даже если я уйду - я все равно буду все чувствовать, я чуть с ума не сошел…
- Почему. Ты. Никогда. Меня. Не слушаешь? - Хейл срывается на яростный рык, заставляющий мальчишку вздрогнуть.
Но Стайлз быстро берет себя в руки, упрямо мотая головой, снова опускается на пол, прижимаясь к мужчине обнаженным телом и зябко вздрагивая. У Стайлза ледяные ладони и холодный нос, зато губы теплые и мягкие - Питер старается сконцентрироваться на них, несмело скользящих по шее, убеждая зверя успокоиться, потерпеть еще немного. Взять свое, но не так, как желается волку.
- Это плохая идея, Стайлз, - Хейл чувствует все нарастающее возбуждение, желание овладеть покорным хрупким телом, слишком доверчиво прижимающимся к дикому зверю.
- Это единственная идея, которая у меня есть…
========== Все хорошо… ==========
- Будет больно, - Хейл в очередной раз смиряется с упрямством подростка.
- Мне уже больно, - шепчет в ухо Стайлз, неловко расстегивая джинсы мужчины, при этом стараясь не отстраняться от него.
- Будет больнее.
- Без разницы. Потом все будет хорошо, - прохладная ладонь неуверенно обхватывает твердый, истекающий смазкой член. Оборотень издает невнятный стон, больше напоминающий вой.
- Мне бы твою уверенность, мальчишка.
- Тише, волчара, расслабься хоть немного, - Стилински очень старается мыслить ясно - это полезно при сексе с почти обезумевшим оборотнем. - Я сам… просто не мешай, ладно?
Волк скалится, снова напитывая лазурью светлую радужку глаз, зверю не нужны прелюдии, ему не особо интересна подготовка партнера - у хищника желания просты и животны. Питер снова глухо рычит, откидываясь спиной на стену, упираясь ладонями в исчерченный следами когтей пол.
Стайлз, судя по всему, приняв какое-то решение, решительно приподнимается на коленях, упираясь одной рукой в плечо оборотня, соскальзывая по мокрой от пота и крови коже.
- Все будет хорошо, волчара… - мальчишка медленно опускает бедра, второй рукой направляя в себя член.
Питер закрывает глаза, стискивая зубы, царапает паркет, дурея от долгожданных ощущений.