- Хорошо… - повторяет эхом, рывком перенося ладони с пола на угловатые мальчишеские бедра. Когтей нет, поэтому Стайлз не протестует, он болезненно выгибает спину, тяжело, надрывно дыша, гладит плечи, стараясь не касаться ошейника, упирается лбом в грудь мужчины, послушно двигаясь вслед за настойчиво тянущими вниз руками.
- Я не могу, - шипит сквозь сомкнутые зубы, вздрагивая от каждого прикосновения, движения, - не могу, черт, Питер… Больно…
- …предупреждал… - раздается сквозь рык, и Стайлз, подняв голову, встречается с распаленным взглядом зверя.
Стилински боится двинуться: руки, сдерживаемые цепью, покоятся на пояснице, Стайлз чувствует исходящий от кожи жар, - впустую истраченная энергия, необходимая для трансформации - и от смертоносных когтей его отделяет только одно, любое, неверное движение.
Рывок, вспышка боли, звонкий вскрик - снова открыв глаза, Стайлз с трудом переводит дыхание, привыкая к тянущей боли и необычному чувству заполненности. Когти нежно прочерчивают тонкие линии поперек спины, волк не отпускает, довольно урчит, внезапно прижимаясь губами к шее - для этого ему приходится натянуть цепь почти до предела. Стайлз пытается отстраниться, ожидая укуса, но вместо этого чувствует мягкие влажные прикосновения языка - хищник с удовольствием вылизывает подставленную шею, лишь немного задевая клыками. Стилински мычит что-то довольное, осторожно обнимая оборотня.
- Все хорошо, - повторяет снова, делая на пробу медленное движение бедрами - зверь терпеливо ждет, не двигаясь. - Я же знаю, что ты не сможешь мне навредить… Ох…
Подросток снова выгибается - на этот раз от удовольствия - и начинает двигаться: медленно, размеренно, выгибаясь и кусая губы.
Питер осторожно поддерживает его под ягодицы, тихо рыча, сдерживаясь, по-настоящему теряя связь с реальностью - с той реальностью, где он обезумевший вервольф, и окунаясь в другую - состоящую из этого чертова мальчишки, из его прикосновений, из жара его тела, из прерывистого, перебиваемого стонами дыхания и из звуков его, Питера, имени.
Стайлз жмется всем телом, охая, запрокидывая голову, пытаясь целовать, совершенно не обращая внимания на клыки.
Оборотень довольно рычит, одной рукой упираясь в пол, а второй прижимая к себе податливое тонкое тело, двигается быстрее и глубже, заставляя мальчишку то почти соскользнуть с напряженной плоти, то принять ее в себя на всю длину, до звонкого шлепка обнаженных тел.
- Еще… - шипит Стайлз Питеру на ухо, дергая вверх край его футболки, прижимаясь членом к напряженным мышцам живота. Хейл чувствует остающуюся на коже смазку, пахнущую пряно-остро. - Еще, еще, еще… Питер… - Стайлз обвивает руками шею, не обращая внимания на ошейник, неровными краями царапающий и его кожу.
Питер только сердито рычит, чувствуя давление на ошейник, но даже не пытается сопротивляться, забываясь в подступающем оргазме.
Стайлз до крови впивается пальцами в плечо, кончая, громко стонет, продолжая тереться истекающим спермой членом о своего оборотня.
Оглушительный рык сотрясает, наверное, полквартала - Стайлз задыхается, возбуждаясь снова, от ощущения разливающегося внутри толчками тепла, от лазурного сияния глаз, даже от этого чертовски громкого победного рыка.
- Большой плохой волк, - слабо урчит Стайлз несколькими минутами позднее, соскальзывая с оборотня и устраиваясь на полу рядом. - Чур в следующий раз - без цепей.
- Глупый, - Питеру лень придумывать достойный ответ просто потому, что чувство умиротворения и спокойствия вообще не типично для оборотня в полнолуние, а именно эти чувства сейчас затапливают сознание.
- Можно я не поеду домой? - мальчишка неожиданно несмело заглядывает в глаза оборотня, будто всерьез опасаясь отрицательного ответа.
- Оденься, - Хейл неловко выгибается, натягивая и застегивая джинсы. Подумав секунду, добавляет:
- Без цепей и без одежды.
Стайлз фыркает, кивая, и отправляется собирать почему-то раскиданные по полу вещи.
Волк, довольно урча и чуть ли не помахивая хвостом, наблюдает за ленивыми перемещениями человека - Стайлз чуть ли не ползком добирается от одного носка к другому, затем к футболке и далее по списку - и, несмотря на только середину ночи, явно изъявляет желание уснуть, при условии, что это хрупкое человеческое недоразумение будет рядом. Хищник нервно дергается, когда Стайлз направляется к комнатной двери - подросток озадаченно останавливается, оборачиваясь.
- Я телефон возьму, он в куртке, на вешалке… - Питер настороженно кивает. - Ты параноик, - заявляет Стайлз, вернувшись. - Большой мохнатый параноик. И классно трахаешься. И я уверен, что без цепей - еще лучше, черт, я даже не знаю, куда лучше.
- У тебя нездоровые сексуальные предпочтения, - Питер обнажает клыки в ухмылке.
- Нормальные, - Стайлз, неожиданно бодрый, надувает губы.
- Иди в кровать, - Хейл откидывается спиной на стену, наблюдая за метаниями
подростка по комнате.
- Ну еще чего… А ты тут будешь? Нет, я понимаю, что выбора у тебя нет… - Стайлз стягивает с кровати покрывало и одеяло, небрежно кидая на пол возле оборотня, задумчиво смотрит на подушку, но, поразмыслив, оставляет ее в покое. - Но у меня-то выбор есть… - Стайлз заматывается в одеяло на манер мумии и, неловко повернувшись, падает спиной Питеру на колени. Хейл насмешливо смотрит на одеяльную гусеницу, никак не комментируя происходящее - и Стайлз ему за это благодарен.
Стилински не без труда выпутывает руки из тяжелых складок ткани, протягивает их вверх, касаясь лица мужчины длинными пальцами.
- Еще середина ночи… Все будет хорошо?
- Будет, Стайлз, - успокаивающе отвечает оборотень.
- Точно? - Стилински переворачивается набок, разрывая зрительный контакт, позволяя утяжеленной металлом цепи и наручника руке лечь поверх бедра, обнимая. - Значит, кое у кого снесло крышу на почве простого недостатка секса?
- Нарываешься, - ласково рычит Хейл.
- Нарываюсь, - сонно признает Стайлз. - Просто все гениальное - просто… Хотя с вами, мохнатыми, вечно какие-то сложности… - Стилински умудряется заснуть почти мгновенно, так и не приняв хотя бы отдаленно удобной, на взгляд оборотня, позы.
Хищник доволен до изнеможения и совсем не прочь отоспаться подле своего человека. Оборотень упирается затылком в стену - еще одна далекая от удобства поза для сна - и терпеливо ждет рассвета.
========== Утро ==========
- Э… Ну, я смотрю, все живы, - Дерек озадаченно рассматривает растянувшегося поперек ног Питера Стайлза.
- Отнеси его на кровать, пускай спит, - альфа кивает в ответ, осторожно поднимая объемную от многослойного одеяла ношу.
- И… как ты? - устроив мальчишку на кровати, Дерек берется за кандалы, болезненно морщась от громких металлических щелчков.
- Как видишь, в радиусе нескольких метров нет ни одного трупа, - Питер, пошатываясь, поднимается на ноги, - хотя мог бы быть. Пошли на кухню.
Дерек устало опускается на стул, опираясь локтями на кухонный стол.
- Откуда у тебя такая уверенность, что кофе спасает от всех проблем? - через несколько минут, почти уснув, альфа хмуро разглядывает чашку с темным, практически черным напитком.
- Потому что кофе и виски спасают почти от всех проблем. Все дело в дозировке.
- Ему не пора в школу? - Дерек кивает в сторону спальни, задумчиво постукивая пальцами по столу.
- Не знаю, я ему не нянька… Пускай спит.
- Я своих повыгонял на занятия, - альфа зевает, запрокидывая голову.
- Тебе надо бы признать, что ты с ними не справляешься, - бета болезненно морщится, потирая шею.
- Ты бы справился лучше?
- Я бы не стал обращать неуверенных в себе подростков.
- А кто обратил Скотта? - Дерек чуть перегибается через стол, выжидающе скалясь. Питер скалит клыки в ответ.