-- Смотри, не забывай дезинфицирующий раствор добавлять. Начинай с вестибюля. Потом вот тот коридор до перехода, затем этот до входа в хозблок. За день надо провести влажную уборку не менее трех раз. Если больше, это даже лучше.
Дав указания, Мария Федоровна опять скрылась за дверями регистратуры, чтобы руководить оформлением поступающих в клинику пациенток.
Я в душе подивилась такому напору и беспардонности регистраторши. Та даже не дала опомниться, не ввела в курс дела, а сразу сунула тряпку и швабру в зубы и погнала драить полы. Я прикинула примерную площадь предстоящего мне фронта работ. И выходило, что она раз в пять больше нашей школьной. А у нас в школе предусматривались двое техслужащих.
В другое время я бы не отважилась на такой подвиг мытья километровых коридоров. Но тут, как говорится, охота пуще неволи. Техничек обычно никто не замечает, при них говорят о своих проблемах, даже не снижая голоса. Так что перетерплю ради дела.
Развела раствор в ведре, окунула тряпку и начала гонять воду по наборному гранитному полу. Постаралась на славу. Протиснулась между кадками тропических растений, протерла мраморные стены, стекло огромного аквариума, разделившего зону отдыха и деловую. Наконец, выбралась в длинный коридор, с многочисленными нишами, в которых скрывались двери кабинетов. На каждом из них был только номер.
Где-то посередине коридора было сделано значительное расширение. Там, почти незаметный со стороны, располагался кабинет главного врача клиники. Единственный с информационной табличкой. Сейчас он был заперт. Дверь опечатана. В самом углу, незаметная постороннему глазу, находилась еще одна дверь, но не такая помпезная, как первая.
Когда я с горем пополам справилась с мытьем этого бесконечного коридора и выползла в вестибюль, там разгоралась склока. Давешняя девица с жвачкой визгливо требовала от регистраторши проводить ее к главврачу. Мария Федоровна увещевала разошедшуюся скандалистку, как только могла. Но ту никакие доводы уже не могли остановить.
-- Я требую, чтобы меня приняла Ольга Николаевна Ткаченкова. Я специально ехала сюда, чтобы попасть к ней на прием. Когда договаривались, вы обещали все устроить. А теперь говорите, что она не может принять. Как деньги брать, так вы мастера, обещания давать – виртуозы. А как до дела доходит, так подсовываете мне кого-то другого. Хочу только к Ткаченковой…
Я мышкой прошмыгнула мимо. Лишь бы регистраторша не заметила. А то придумает еще какое-нибудь дело.
Постепенно коридоры стали заполняться пациентами. А я довольно таки притомилась в своем деле наведения чистоты и уже не так азартно терла полы. Активность моя уменьшалась по мере того, как я понимала, что среди пациентов я так ничего и не узнала. Женщины были в основном заняты своими проблемами. И если делились по привычке с соседками по очереди, то только рассказами о своих болячках. Каждой казалось, что у нее что-то уникальное. А в принципе все они сводились к одному. Женщины надеялись забеременеть, а у них это никак не получалось. Пройдя череду частных врачей и клиник, они как панацею, выбирали теперь эту. «Говорят, здесь почти стопроцентный успех, -- делились они сведениями, почерпнутыми из только им известных источников.--Все благодаря методике доктора Ткаченковой». Потому все рвались попасть на прием только к ней. Но предварительно каждой предлагалось пройти обследование у ряда других специалистов. Многие иногородние останавливались в гостинице при клинике. И как только всплывала эта тема, дамы тут же переключались на нее.
Потратив впустую первую половину дня, я так и не услышала ничего, сколь-нибудь проливавшего свет на интересующую меня тему. Однажды из хозблока выглянула бабулька-божий одуванчик в таком же, как у меня, наряде и позвала к себе.
-- Что ты так, девонька, надрываешься? И тебя Марь Федоровна обманула? Что же она пообещала? Это же самое убойное место. За копейки никто не соглашается работать, так она придумывает разные способы. На что тебя поймала? – бабулька доброжелательно полюбопытствовала, одновременно расставляя на столе чашки и кое-что из снеди.
-- Да как-то так получилось. Я пришла устраиваться, а она меня сразу к делу приставила, -- постаралась я объяснить как можно правдоподобнее.
-- Что ж, ты, глупая, согласилась? Паспорт-то свой ей еще не дала? И не давай, а то закабалит, не сможешь и вздохнуть. Отсюда она никогда в другие корпуса не отпустит…
-- А кто она, чтобы распоряжаться?
-- Дак она сестра-хозяйка. Можно сказать, второй человек после директора. Что скажет, то и будет.