Смежив веки, я сквозь ресницы разглядывала помещение, наполненное какими-то потусторонними звуками. Они умиротворяли, убаюкивали, клонили в сон.
В какой-то момент я заснула, потом, словно от толчка, очнулась, не понимая, что могло привести в чувство. Наверное, ощущение опасности, из-за которого подсознание привело мозг в действие.
Надо мной склонились двое в медицинской униформе. Третья, Татьяна, давала пояснения.
-- Я же приказал перевести больную из реанимации. Танюша, что за самоуправство?
--Извините, Павел Андреевич, в журнале вы прописали четыре капельницы, а отмечены были только три. Сейчас закончится последняя, и я займусь переводом.
-- А, ну ладно, ладно. Ты умница. Молодец, что заметила. Оксана, лентяйка, в свою смену только и делала, что бегала в соседний блок, -- молодой, весь словно собранный из острых углов, врач, ласково приобнял медсестру и повернулся к тому, что пристально вглядывался в лежащую на кровати больную.
-- Видите, я же говорил вам, что на нашем этаже посторонних нет.
-- Ладно, ладно. Вижу. Но если вдруг здесь появится тетка в джинсах и майке и с крашеными волосами, задержите и срочно звоните в административный корпус.
-- Что она натворила? – проявил любопытство угловатый врач.
-- Опасная мошенница. Под видом санитарки проникла в палату одной нашей клиентки и похитила ее побрякушки на кругленькую сумму.
-- Ну-у, -- протянул Павел Андреевич, -- тогда она уже давно ту-ту. Такие всегда умеют заранее ходы отступления подготовить…
-- Эта не успела, -- заверил проверяющий и, сопровождаемый врачом, исчез за стеклянной перегородкой. Я уже думала, что опасность миновала, как угловатый врач вновь появился в боксе и тут же стиснул Татьяну, сердито зашипев:
-- Что ты здесь представление устроила? Я же прекрасно помню больную Ярошкину. Где она? Признавайся, что у тебя за тайны?
-- Павел Андреевич, вы сами подыграли мне…
-- Потому что меня раздражает вся эта мышиная возня в нашей клинике. Что о себе возомнили эта завхозша и ее родственники… Завели личную охрану, лезут с советами, кого как лечить, с кого сколько брать за операцию. Кого брать, а кого нет. Игры какие-то… Тут еще Ольга Николаевна… Что ей вздумалось с моста прыгать? Или эти помогли? А мне теперь ее больных вести… Да и не верю я в версию этого мудозвона, -- Павел Андреевич еще повозмущался под взглядом смеющихся глаз Татьяны, потом уточнил:
-- Так кто это?
Я предпочла больше не притворяться и объяснить все сама.
-- Я приятельница Ольги Николаевны. Ее отец, Николай Семенович, просил меня разузнать, что заставило Ольгу броситься с моста. Вот я и устроилась в вашу клинику санитаркой, думала, узнаю что-нибудь, -- пояснила я, пока Татьяна снимала с меня капельницу и провода аппаратуры.
-- Ну и что, узнали? Как это у вас смелости хватило влезть в наш гадюшник?
-- Я ведь и не предполагала, что все так обернется. Теперь уверена, что гибель Ольги сымитировали, а ее где-то держат до поры… Только зачем?
-- Ольга Николаевна занималась вопросом воздействия стволовых клеток на организм человека. Это сейчас самое модное направление в околомедицинских кругах. Тема омоложения муссируется на всех уровнях. Дело поставлено на поток, приносит баснословные барыши. А Ольга Николаевна пыталась уже не раз выступать с предостережениями о том, что без тщательного исследования вводить стволовые клетки опасно… Что это противно природе. Препараты производятся из материала нерожденных младенцев… Что это богопротивное деяние. Оно не может быть благом… Есть уже примеры летальных исходов, но… как известно, деньги решают все… Возможно, владельцы конкурирующих клиник, занимающиеся вопросами омоложения, решили избавиться от слишком шумного коллеги?
-- Ну, это вряд ли. Те, что решают омолаживаться за счет стволовых клеток, научную литературу не читают, -- возразила я. – Здесь что-то приземленное, такое, что ударило по самому дорогому – по личному обогащению…
-- Это вы на Кабаниху намекаете, -- поняла Татьяна. – Хочу предупредить, что она не так безобидна, как может показаться. Это гиена, которая только кажется на первый взгляд простенькой и трусоватой, всего остерегающейся, а стоит ей дорваться до добычи, только хруст идет, все кости в порошок перемелет. Я ее знаю по нашей деревне. Ведь всех закабалила. О каждом досье собрала, все тайны выведала, а потом всех к рукам прибрала. Одни на нее в деревне горбатятся, другие здесь за копейки вкалывают. А кто против нее пошел, быстро на зоне оказались. Некоторые уже и в могиле…