-- Что вы за ужасы рассказываете, да она, получается, монстр какой-то. И как вы не боитесь так, в открытую, с незнакомыми людьми говорить? А ну как донесут?
-- Да устали уж бояться. Сколько можно. А она действительно, очень опасная женщина. Для нее нет ничего святого. Уж на что родню оберегает, а поймет если, что кто из них против нее, не задумываясь в землю зароет.
-- Но если устали бояться, почему против нее не подняться? – брякнула я не подумав, и тут же прикусила язык. Не мне судить.
-- Потому что все жить хотят. И я тоже. Приходится ей подыгрывать. Вирсавия Егоровна, уж на что смелая, а вот и она не уходит из клиники, хотя и тяжело ей управляться со шваброй. Ворчит, а все одно здесь остается. Боится за внуков…
Наш разговор прервал угловатый Павел Андреевич:
-- Хватит тары-бары разводить. Надо думать, как женщину вывести из клиники.
-- Что думать? Ждать надо ночи. Я сегодня дежурю, вот и проведу через морг. Там они, думаю, все уже проверили.
-- Смотри, Танюшка, не попадись. Сама знаешь, что будет, -- напоследок предупредил Павел Андреевич и исчез в коридоре. Спустя несколько минут, меня выпроводили из бокса в процедурную. Там я отсидела в перевязочной довольно долго, мне показалось, что время просто остановилось. Но вот послышался шорох движущейся каталки. Она на мгновение остановилась. Я юркнула под простыню и чуть не завопила от мгновенного ужаса. Там уже что-то лежало.
-- Молчите, терпите, ничего страшного, -- тихо, сквозь зубы произнесла Татьяна и покатила каталку дальше. Я лежала, ни жива, ни мертва, а каталка катилась по нескончаемым коридорам. Раза два спускались в лифте, потом я по запаху определила, что находимся в подвале. Наконец в ноздри ударил свежий влажный запах ночной улицы.
-- Спокойно, подъезжаем к моргу. Я сейчас отвлеку санитара, а вы тем временем идите в противоположный конец зала. Там есть боковая дверь, такая фанерная. Вот через нее и уходите. Домой возвращаться не советую. И звонить отцу Ольги Николаевны не стоит. А, в общем, прощайте. Храни вас бог.
-- Спасибо, Таня.
-- Чего уж там. Хоть таким образом искуплю часть грехов своих. Идите уж.
Татьяна разыграла целый спектакль перед молодым и изрядно выпившим санитаром, дежурившим в морге. Пока она требовала от него какие-то бумаги, я за спиной санитара пробралась в зал, освещенный лишь ночником и, стараясь не производить никакого шума, двинулась в глубину помещения. Лучше бы я этого не делала. На металлических столах лежали тела женщины и… мужчины, вскрытые… Мне стало дурно. К горлу подкатило что-то противное и кислое. Еще мгновение, и меня вывернет… И я погублю мою спасительницу Татьяну. Эта мысль придала мне сил. И больше не глядя по сторонам, я кинулась к спасительной двери.
В дальней стене в тусклом свете ночника различила две двери. Одна помпезная, широкая, была закрыта на задвижку. А в углу обозначилась еще одна, узенькая, простенькая. Вот эта была приоткрыта. За ней оказалось еще одно помещение, заваленное всякой рухлядью. Из него я и выбралась… через окно. Видимо, это был давно отлаженный и многократно используемый выход в большой мир. Потому что створки даже не скрипнули и тихо стали на место.
Я несколько раз вздохнула полной грудью, очищая легкие от неприятных запахов морга, и тенью шмыгнула к зеленой ограде. И тут же в ужасе притихла. Потому что совсем рядом, в каком-то метре от меня раздались голоса.
-- Тут кто-то зашумел, -- недовольно крикнул один.
-- Да ладно тебе, не видишь, морг. Васька или Потапыч, кто там сегодня дежурит, небось за очередной бутылкой рванул. Не знаешь, что ли? Им, и то жуть сидеть в окружении мертвяков.
-- Фу, умеешь ты, Витька успокоить. Мне теперь всю смену будут мерещиться.
-- Так нечего было разговор заводить.
-- А вдруг эта, которую ищут, отсюда решит пробираться?
-- Тебе что за дело? Оно тебе все нужно? Да и рассуди сам. Ты бы пошел в морг по своей воле?
-- Не-е-т. Не приведи господи…
-- И она не пойдет. Тем более, мало кто знает об этом лазе. Васька с Потапычем даже под пытками его не выдадут…
Голоса стали удаляться. Я нащупала в зарослях проторенную тропинку и вынырнула с территории клиники. По запаху определила, что где-то рядом находится железнодорожное полотно. Так и оказалось. Через некоторое время оно вздыбилось в небо крутой насыпью. Я попыталась вскарабкаться, но тут же отказалась от своего решения. Ночь была темная. Но вверху, на насыпи, меня могли заметить те, кто устроил поиск. Не стоило рисковать.