Младший промолчал. Пригласивший его в свой загородный дом старик был хорошо известен в высшем свете. Причем, не только как один из богатейших людей планеты. Впрочем, точной оценки его богатств никто не знал. Такие люди предпочитают не афишировать свои капиталы. Его слово до сих пор имеет огромный вес и в политических кругах старого и нового света, и в высшем обществе, куда так стремятся проникнуть нувориши последнего поколения и ряд современных политиков. Этот старик был чем-то вроде последнего могиканина прошлой эпохи. Однако к его советам и рекомендациям старались прислушиваться все. Потому что уже не раз бывало так, что пренебрегший его пожеланиями оказывался низвергнутым в самый низ социальной пирамиды. И тут не помогало ни общественное мнение, ни капиталы, ни политическая конъюнктура. Будь ты трижды магнат или правитель государства, но если впал в немилость, ничто не спасет.
-- Я давно наблюдаю за вами, юноша. Умны, работящи, видите перспективу, ну и не разбрасываетесь на безделушки. Хорошего сына воспитала ваша матушка. Я пригласил вас поговорить о ней, -- старик задумчиво поглядел на огонь, пошевелил полено кочергой. Потом, будто вспомнив о собеседнике, продолжил:
-- Ваша матушка была в некотором роде уникумом. Не имея достаточного образования, она поднялась до вершин власти, о которых мечтают многие нынешние скороспелки. Напилили денег, прихватили все, что плохо лежит, и уже решили, что все им подвластно. Глупцы. Что значат их миллионы, даже миллиарды, вложенные в бумажки, в золото, в спортивные клубы, недвижимость, что там они еще прикупают, -- старик пощелкал сухими падагричными пальцами, приглашая младшего продолжить перечень. Но тот игру не подхватил, пожал плечами и безразлично обронил:
-- А куда еще девать им свои капиталы? Создавать благотворительные организации, раздавать нищим? Жалко, они еще с миллионами не наигрались, не прочувствовали вкуса настоящего богатства. Вот и тешатся друг перед другом – кто кого переплюнет в выдумке…
-- Хитер, как я погляжу. Не хотите свои мысли ни перед кем обнажать. Что ж, похвально. Не побоялись и мне наперекор идти. Хвалю.
-- Чего мне бояться? К власти я не рвусь, чужого не загребаю. Работаю в своей отрасли…
-- Таким вас мне и описывала ваша матушка. Я ведь не для пустой болтовни пригласил вас сюда. Есть серьезный разговор. Думаю, время прощупывания друг друга прошло. Перейдем к делу. Прошу к столу, -- старик проворно встал с кресла и, сопровождаемый догами, прошествовал, другого определения и не подберешь, к огромному письменному столу в дальнем конце комнаты. Молчаливый слуга включил освещение. Искры света заиграли на стеклах огромных книжных шкафов, на боках старинного глобуса и инкрустированном постаменте, в хрустальных письменных принадлежностях. Некоторым диссонансом на столе смотрелся лишь современный ноутбук, но только до тех пор, пока старик не открыл его. По тем уверенным движениям, которыми он стал быстро искать что-то в сети, было понятно, что этот атрибут на столе вполне уместен.
-- Не хочу быть голословным. Потому подготовил некоторую подборку документов, которые вам следует изучить. Но это потом. А пока давайте поговорим о другом. Я хочу понять, что вам известно о деятельности вашей матушки…
Молодой несколько смешался. Действительно, что ему было известно? До последнего времени он был уверен, что мать вполне устраивало положение мелкой предпринимательницы. Лишь когда ее не стало, он узнал, насколько широки и глубоки были ее интересы. Оказалось, они охватывали разные сферы современного бизнеса. При этом, и он это признавал, не всегда законные. Сейчас он входил в права наследования частями ее владений. И только теперь убедился, что многие из них находились в составе транснациональных корпораций, огромных конгломератов, определить истинных владельцев коих не представлялось возможным.
Выслушав предположения младшего, старший рассыпался скрипучим смехом.
-- Вы в принципе правильно определили принадлежность собственности вашей матушки. А вам не приходилось задумываться, почему так случилось? Почему она не выпячивала свое богатство? Понимаю, можете возразить, что не до этого ей было. Но я отвечу, что она в любой момент могла исчезнуть из той страны и зажить свободной, обеспеченной жизнью. А она не захотела. Потому что кроме вкуса богатства есть еще более лакомый вкус – вкус безграничной власти. Не всем его дано ощутить, а тем более вкусить. Не все его могут оценить по достоинству. Но есть гурманы. Они ни за что не откажут себе в удовольствии попробовать именно этот деликатес. Но за него надо платить дорогую цену. Намного большую, чем все эти нажитые нечестным путем миллиарды…