-- Убили Олюньку. Вчера. Милиция была, все осмотрели, сказали, что несчастный случай… -- на другом конце голос стал скатываться в истерику.
-- Подождите, подождите, вы кто ей? – заторопилась я, боясь, что сейчас на меня опять хлынет поток подробностей, и я так и не выясню, что же требуется от меня.
-- Я ее отец. Один теперь остался, -- как-то обреченно проговорили на другом конце провода. – Прошу вас, приезжайте. Мне не к кому обратиться…
С одной стороны меня случившееся не должно касаться. Как и чем я могу помочь убитому горем отцу? А с другой стороны, я ведь в свое время обращалась к Ольге за помощью, и она не отказала. Я должна ехать.
Мой дом находится в сотне километров от Малого Калинова, в котором десяток лет назад была построена частная клиника «Мать и дитя», в которой ведущим врачом все эти годы работала Ольга Ткаченкова.
Я сидела у окна в рейсовом автобусе, безразлично пропуская взглядом мелькающие за окном пейзажи. И почему-то вдруг мне вспомнились события восьмилетней давности. Вот так же я ехала в автобусе, так же не замечала мелькавшие за окном куртинки берез, поля, засеянные пшеницей и ячменем, и те, что по воле владельцев были просто заброшены. И давно уже привычные разоренные храмы с порушенными куполами, лохматое гнездо аистов с выглядывающими головками птенцов на старой водонапорной башне. А еще сплошной смог от горящих торфяников. Все это проскальзывало мимо сознания, находилось совсем в иной реальности, отличной от той, в которой в тот момент обитала я.
Сынуле грозила армия. Грозила в самом ее непредсказуемом варианте. На юге шла война. Из тех, что в официальных источниках скромно назывались спецоперациями. Все мои знакомые любыми путями стремились своих детей обезопасить: кто готовил липовые справки о душевной болезни, кто впихивал в вузы с военной кафедрой, кто срочно женил отпрыска на девице с приплодом…
Мое чадо отметало все эти пути, и в то же время всеми четырьмя, как могло, отбивалось от призыва. Денег на взятку у меня не было. Крутых знакомств тоже. Не помогало и то, что по состоянию здоровья он-то как раз и не тянул на действительную. Но кого-то ведь надо было направлять в войска, вот выбор и пал на него. Нужно было добиваться справедливости, искать пути решения вопроса правовыми методами…
Я обзванивала знакомых, выясняла, как мне быть с сыном. И однажды одна из приятельниц посоветовала встретиться с Ольгой Ткаченковой, которая училась в параллельном с нами классе, потом закончила медицинский, а недавно открыла в одном из районных центров соседней области клинику. Как говорится, утопающий хватается за соломинку. Я с ней созвонилась.
Ольга была рада общению со мной, пообещала помочь, пригласила в гости. Встретились мы с ней очень тепло, вспомнили общих знакомых, как водится, посетовали на свою жизнь.
Ткаченкова рассказала, что не так давно нашла состоятельного спонсора, который помог ей открыть клинику, оснастил оборудованием. Его-то и обещала задействовать в решении вопроса с армией.
Через две недели я вновь приехала к Ольге. Та заверила, что вопрос будет решен положительно. На радостях я согласилась на экскурсию по клинике.
Ольга провела меня по всем отделениям, подробно и с упоением рассказывая о том, что в них делается. Было видно, что Ольга гордится своей работой. Заодно предложила пройти у нее обследование.
Почему бы и нет, решила я. Ведь из-за загруженности в школе, я далеко не частый гость в женских консультациях. Только при прохождении обязательного медосмотра. А ведь реклама настойчиво твердит, что надо обследоваться не реже двух раз в год. Так что я на себе проверила действие некоторых диагностических процедур, сдала ряд анализов. Причем Ольга посоветовала побывать в клинике еще разок. У нас с ней завязалось подобие приятельских отношений, необременительных, ни к чему не обязывающих…
Между тем, сын психовал, в армию идти не хотел. Предложенный Ольгой вариант с военным училищем он отмел с яростным возмущением. Он хотел быть дома, рядом со мной. Работать там, где ему хочется.
Я переживала вместе с ним. Было страшно отправлять его, привыкшего только к дому, куда-то далеко от себя… Все другие предложения Ольги сына также не устраивали.
В конце концов, пришлось смириться с тем, что придется ему идти служить…
Свое болезненное состояние я списывала на нервы. То в сельской школе, где я работала, начались сложности, то дома неприятности…
Опомнилась я, когда почувствовала себя очень плохо. Состояние было таково, что родных пугать я не захотела. Позвонила Ольге, та сразу же согласилась меня принять.