Жаклин нахмурилась, вспомнив пожелание Реймонда. Ей вовсе не хотелось продолжать принимать противозачаточные таблетки. Еще неизвестно, сколько времени ей понадобится, чтобы забеременеть. Может, таблетки, что она пила во время медового месяца, уже произвели какие-то перемены в ее организме. В конце концов, желание иметь ребенка еще не гарантирует беременности.
Она читала, что надо высчитать наиболее благоприятное время и воздерживаться до его наступления. Слишком много секса, и сперматозоиды становятся менее активными, если верить автору той статьи, которая попалась ей на глаза в парикмахерской незадолго до свадьбы. В то время публикации на эту тему она находила для себя в высшей степени актуальными.
Правда, Реймонд пока еще решительно не настроен воздерживаться от интимной близости. Но, возможно, это произойдет, когда он в понедельник отправится на работу. А она может помочь делу, если утомит его любовными играми за оставшееся до понедельника время…
Жаклин улыбнулась своему дьявольски коварному плану. Послезавтра Реймонд отправится в офис отдыхать и будет рад, что она бросит пить свои таблетки уже в следующем месяце!
Одна мысль о том, что у нее скоро может появиться малыш, привела Жаклин в необыкновенно радостное расположение духа. Подумать только, всего семь дней назад она волновалась, что что-нибудь в ее браке может не сложиться, что ее любимый и любящий Реймонд может увлечься другой женщиной, если уже не сделал этого, что ее собственная сумасшедшая любовь к нему приведет к катастрофе!
Сегодня она понимала, что любовь к Реймонду — это лучшее из того, что случалось в ее жизни. Хотя сначала она и не ценила этого. Та Жаклин, которой она была еще не так давно, не в состоянии была любить. Боялась и впадала в панику от одной мысли о любви. А теперь она наконец поняла, что любовь — не синоним несчастья, что любить — не значит быть слабой и глупой. Любить и быть любимой — это самое теплое и изумительное чувство на свете, самое большое счастье!
В ее бочке меда была только одна ложка дегтя — Вудроу Стреннинг. Хотя он, кажется, перестал быть такой уж не решаемой проблемой. Муж не звонил ему всю неделю. Может быть, его дружеский пыл несколько поугас, поскольку у него есть она, Жаклин, а скоро появятся и маленькие Кармайклы. Вполне вероятно, он уже и сам устал от цинизма своего родственничка, от его вечно косых взглядов…
Ну да черт с ним! Сегодня уж она совершенно точно не намерена думать о Вудроу. Ничто не может испортить ей прекрасного настроения или помешать провести тихий, упоительный вечер, услаждая свое тело всевозможными приятными и полезными процедурами. Ему предстоит поработать, осуществляя ее Проект любовной перегрузки.
Заметив, что ванна наполнилась, Жаклин отправилась в гостиную и выбрала несколько кассет со своими любимыми записями. Потом зашла в кабинет-«берлогу» и сняла с полки магнитофон, который заметила во время предыдущих визитов в эту святая святых ее мужа. Вернувшись в ванную, Жаклин пристроила его на полку над ванной и воткнула вилку в ближайшую розетку. Потом, напевая, разделась и медленно опустилась в горячую ароматную воду. И только погрузившись в нежную пену, поняла, что не нажала кнопку воспроизведения.
Жаклин подняла голову и прикинула, сможет ли дотянуться, не вылезая полностью из ванны. Придется, конечно, постараться, но у нее это получится. И правда, через несколько секунд она преуспела в своих усилиях и со вздохом удовлетворения снова легла в теплую пену. Внезапно раздавшийся мужской голос удивил ее, но удивление быстро сменилось ужасом, когда Жаклин услышала свое имя. Потом зазвучал женский голос.
Марси? Жаклин задохнулась и резко выпрямилась, выплеснув на пол изрядное количество воды. Она отчаянно пыталась понять, почему в магнитофоне Реймонда оказалась пленка с голосом ее бывшей соседки по квартире в Лос-Анджелесе.
Жаклин не сомневалась, что голос принадлежит именно Марси. Она сразу узнала характерные интонации. Но что она такое говорит? И все о ней, о Жаклин?
Да, она всегда знала, что Марси ее терпеть не может. Особенно с тех пор, как ее парень сделал Жаклин грубое, наглое предложение, а она имела глупость пожаловаться подруге. Но то, что она сейчас слышала, невозможно было описать словами «терпеть не может». В голосе и словах бывшей соседки звучали непримиримая ненависть, крайнее осуждение и искреннее презрение.
За Марси последовала Тори, со своим не менее презрительным и злобным мнением о Жаклин. Обе клеймили ее как охотницу за богатым мужем, безжалостную и бессердечную.