Некоторые историки называют эту группу офицеров «великолепной семеркой». Пожалуй, они недалеки от истины. Несмотря на большую разницу в возрасте, (майору Пренделю в 1810 году исполнилось 46 лет, а поручику Граббе всего 23 года), все они успели послужить в боевых частях, принимали участие в походах, воевали.
Чаще всего в исторических исследованиях, биографических очерках этих офицеров перечисляют общим списком и именуют военными агентами Барклая-де-Толли. Иногда, правда, указывают, что поручик Павел Граббе пребывал в Мюнхене в звании канцелярского служителя при дипмиссии России за рубежом.
Вот в этом и заключена особенность, которая в корне отличает поручика Граббе от других офицеров-разведчиков, посланных за границу.
Павла Христофоровича нельзя назвать военным агентом. Дело в том, что шестеро его коллег убыли в разные европейские города, пусть и под легендой адъютантов генералов-послов, но они не скрывали своих воинских званий и принадлежности к армии Российской империи. С Граббе было все иначе. Он выдавал себя за человека сугубо гражданского, в «звании канцелярского при миссии служителя с ношением употребительного мундира», то есть не мундира артиллерийского поручика, коим и был Павел Христофорович, а форменного платья скромного чиновника посольства. Таким образом, создавая зарубежные разведсилы, Барклай-де-Толли открыл два новых направления в развитии российской стратегической разведки — служба военных агентов и так называемая «крышевая» работа под прикрытием штатской должности при диппредставительстве.
Остается добавить, что военный министр не ограничился и этим. «С высочайшего Государя Иператора соизволения» впервые от имени военного ведомства он поставил разведывательные задачи послам в некоторых европейских странах. Михаил Богданович хотел получить сведения «о числе войск, обустройстве, образовании и вооружении их и расположении по квартирам… о состоянии крепостей, способностях и достоинствах лучших генералов и расположении духа войск».
Такие обращения были направлены послам России в Австрии, в Саксонии, в Баварии, в Швеции и во Франции.
Создавая стратегического разведку, Барклай-де-Толли понимал, что и этого мало. И потому он организует уже в эти, пока мирные, но уже предвоенные годы, и тактическую разведку. По его приказу штабы армий, корпусов, воинские части которых развернуты на западной границе, начинают сбор разведывательной информации о противнике.
«Эффективная деятельность, — отмечает историк М. Алексеев в книге «Военная разведка России», — не имевшей аналогов в истории единой централизованной системы агентурной разведки со специальным центральным органом, зарубежными силами и средствами, с четко поставленными разведывательными задачами и необходимым финансовым обеспечением явилась заслугой выдающегося русского военного деятеля Михаила Богдановича Барклая-де-Толли. Он смог предвосхитить и реализовать на практике ставшую через много лет насущной потребность вооруженных сил государства в собственной единой структуре военной агентурной разведки со специальными центральными органами и зарубежными силами и средствами».
Первый «крышевик»
Итак, как мы уже сказали, первым разведчиком, который работал под прикрытием должности «канцелярского при миссии служителя» стал Павел Христофорович Граббе. Зная, с какой тщательностью подбирал офицеров на эти должности министр Барклай-де-Толли, можно констатировать, что поручик артиллерии Граббе не случайно оказался в Мюнхене.
Кто же он такой, этот Павел Граббе? Что о нем известно? Почему именно его для заграничной разведывательной миссии выбрал из многих офицеров русский армии военный министр?
На склоне лет, в 1861 году Павел Христофорович в одной из своих записных книжек, словно подводя итог прожитому, написал: «Моя полная переворотами жизнь». Такое заявление, на первый взгляд, звучит странновато из уст человека, который добился огромных высот, имел чин генерала от кавалерии и генерал-адъютанта, являлся членом Государственного Совета Российской империи. Тем не менее Граббе прав. Его судьба изобилует страшными падениями. Кажется впереди крах карьеры, да и вообще, всей жизни. Однако она полна столь же стремительными, невероятными взлетами, когда после 4-месячного заточения в крепости он вновь командует полком, а после суда становится командующим войсками, и ему возвращают звание генерал-адъютанта.