В 1896 году за успехи в разведывательной деятельности Михаил Алексеевич удостоен чина полковника, а также стал кавалером двух орденов — Св. Анны 3-й степени и Св. Станислава 2-й степени.
В 1901 году Пржевальский возвратился из длительной зарубежной командировки. Он переименован из надворного советника в полковники и назначен на высокую должность — начальника штаба 39-й пехотной дивизии. А еще через два года Михаил Алексеевич станет командиром 155-го пехотного Кубанского полка.
Так что не все негласные военные агенты действовали «не эффективно».
Впрочем, скоро жизнь все расставит на свои места. Роль и «гласных» и негласных военных агентов резко и значительно возрастет. Ведь новое XX столетие начнется, по сути, с Русско-японской войны 1904–1905 годов.
Военно-политическая обстановка на Дальнем Востоке, в особенности после подписания англо-японского договора 1902 года, значительно обострится. Перед военной разведкой встанут такие задачи, которые она никогда прежде не решала. Однако об этом в следующем разделе нашей книги.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Война на пороге
Летом 1902 года военный агент Российской империи в Японии полковник Генерального штаба Борис Ванновский был отозван на Родину. Закончилось его четырехлетнее пребывание в Токио.
Откровенно говоря, Борис Петрович за рубежом работал плохо.
В октябре 1901 года генерал-квартирмейстер Генштаба генерал-майор Яков Жилинский в письме упрекал Ванновскош. «В течение настоящего года Главным штабом от вашего высокоблагородия было получено всего четыре донесения, между тем своевременное получение возможно более полных сведений о деятельности в Японии во всех сферах, а особенно в военной и морской, по-прежнему, является чрезвычайно важным…»
В первой половине 1902 года в докладной записке Главного штаба говорилось: «Полковник Ванновский до сего времени не представил отчета о больших японских маневрах 1901 года».
Наконец, терпение генерал-квартирмейстера лопнуло, и он приказал заменить нерадивого военного агента другим офицером. Борис Петрович прибыл в Санкт-Петербург.
Однако низкая оценка его профессиональной деятельности не смутила Ванновского. Он пишет обстоятельный доклад о состоянии японской армии. Отрывок из этого документа приводит в своей книге «Агентурная разведка» историк Константин Звонарев.
«Японская армия, — утверждает Ванновский, — далеко еще не вышла из состояния внутреннего неустройства, которое неизбежно должна переживать всякая армия, организованная на совершенно чуждых ее народной культуре основаниях, усвоенных с чисто японской слепой аккуратностью и почти исключительно по форме, а отнюдь не по существу…»
Пройдут десятки, может быть сотни лет, пока японская армия усвоит себе нравственные основания, на которых зиждется устройство всякого европейского войска, и ей станет по плечу тягаться на равных основаниях хотя бы с одной из самых слабых европейских держав».
Поразительные заключения для военного профессионала, полковника, четыре года прослужившего в Японии. Но еще более шокирующе звучит резолюция военного министра империи генерал-адъютанта Алексея Куропаткина на докладе Банковского: «Читал. Увлечений наших бывших военных агентов японской армией уже нет. Взгляд трезвый».
Напомню, до начала Русско-японской войны остался год с небольшим (!). Возникает вполне закономерный вопрос: что, собственно, происходило с нашим военным руководством, армией, флотом, разведкой в эти предвоенные годы? Почему Россию охватило «всеобщее помешательство» (иначе и не назвать), каким образом стала возможна катастрофически неверная оценка боевой мощи Японии и ее вооруженных сил? И какова роль во всем этом военной разведки империи?
Вопросы весьма не простые, но отвечать на них необходимо, иначе исследование наше будет недостоверным и однобоким.
Итак, первой причиной такой в корне неверной оценки восточного соседа было представление правящей элиты России о Японии, как о государстве малом и отсталом, сумевшем воспринять лишь внешнюю сторону европейской цивилизации. Собственно, об этом и говорит в своем докладе Ванновский.