Были, признаться, и другие, нередко самые экзотические прикрытия. Например, прапорщик Борис Мезенцев работал под видом певца.
«Одна любопытная идея… — пишет в своих воспоминаниях «Моя миссия в Париже» Павел Игнатьев, — вызвала всеобщую поддержку. Она позволяла нам проникнуть в высшее румынское общество, включая окружение самой королевы Марии и, благодаря этому; организовать контрразведывательную службу для противодействия интригам наших врагов. Эта, по существу, весьма простая идея заключалась в том, чтобы создать в Бухаресте Русский артистический центр, который позволил бы румынам оценить наше искусство и в частности, красоту русской народной музыки».
Дело было за артистами. И таких артистов нашел Павел Алексеевич. Возглавил эту группу казачий унтер, кавалер Георгиевского креста, красавец, к тому же с прекрасным баритоном Борис Мезенцев.
Артисты выехали с гастролями.
«С первого же вечера, прекрасный голос Бориса совершил чудо, — повествует тот же Игнатьев. — В живописном кавказском наряде, окруженный артистами, одетыми в форму горцев, он производил волшебное впечатление, заставляющее всех вскакивать с мест, вызывал неописуемый восторг…
Многочисленные комментарии в прессе призывали королеву Марию пригласить певцов и музыкантов во дворец. Это был столь желанный для нас результат».
Так Мезенцев стал любимцем румынской публики, обрел широкий круг знакомых. Нашлись среди них и те, кто согласился помогать певцу-разведчику.
Использовались и другие формы «крышевого» прикрытия, такие как командирование на лечение в Швейцарию русского раненого офицера полковника Казнакова.
В середине ноября 1915 года новое назначение получил и сам ротмистр Павел Игнатьев. Он должен был организовать разведку Австро-Венгерской армии с территории Франции. Но поскольку имя сотрудника разведотделения фронта Игнатьева значилось в списках австро-венгерской контрразведки, он получил псевдоним Павла Истомина и выехал в Париж под «крышей» корреспондентской должности одной из петроградских газет.
Несмотря на поддержку брата — военного агента Алексея Алексеевича, Павел испытал немалые трудности в постановке разведывательной работы.
Игнатьев предполагал, что сможет использовать агентов, которых ему рекомендовал штаб фронта. Однако они оказались «никуда не годными». А румынские связи использовать в работе было запрещено.
Павел Алексеевич пытался привлечь к сотрудничеству русских эмигрантов, но как показало время, «все что было порядочного среди них сейчас поступило в французскую армию, а с оставшимися говорить о службе в русской разведке было нельзя».
По всему выходило, что создавать разведывательную сеть Игнатьеву вновь пришлось с нуля. Тем не менее он подошел к организации этого дела с размахом. Решил развернуть зарубежную сеть, состоящую из ряда центров и организаций; положив в основу жесткие законы конспирации. Считал необходимым построить деятельность центров так, чтобы они работали независимо друг от друга, и даже резиденты, возглавлявшие их, не были знакомы. Это предотвращало опасность одновременного провала, с другой стороны, давало возможность проверки подлинности разведсве-дений, предоставляемых центрами. В то же время, широкая разветвленная сеть могла обеспечить непрерывность и регулярность поступления информации.
Однако, как говорят в народе, легко сказать, да нелегко сделать. Нужны, прежде всего, люди, которые смогут выполнить эту трудную и опасную работу.
Штаб Юго-Западного округа, чем мог, помог Павлу Игнатьеву: назначил в его распоряжение штабс-ротмистра Георгия Трубникова и младшего урядника Виктора Франка. Они оказались весьма кстати. Каждый из них получил свой круг обязанностей.
Павлу Алексеевичу удалось познакомиться и привлечь к сотрудничеству Аркадия Гартинга, бывшего заведующего зарубежной агентурой Департамента полиции. Тот, в свою очередь, использовал собственные связи и подключил к работе бывшего агента русской полиции, француза, некогда чиновника префектуры полиции Марселя Битар-Монена.
«Благодаря неустанному труду, — пишет в мемуарах Павел Игнатьев, — часто связанному с большим риском, и громадному техническому опыту Г. (Гартинга), ровно обширным знакомством и огромной энергии В.-М. (Битара-Монена) удалось создать разветвленную и жизнеспособную агентурную сеть, получившую название организации № 1».
«Первая» организация имела около десяти агентов по всей Швейцарии. В разных городах были подготовлены почтовые ящики, куда доставлялись донесения агентуры из Германии. Далее их передавали в приемный центр, расположенный в пограничной зоне Франции. Таким образом, к весне 1915 года Павлу Алексеевичу удалось наладить быструю и регулярную доставку разведсведений.