Если при этом удается отбить сорок девять поклонов, не уронив кости, то лиса превращается в женщину, а лис – в мужчину.
Затем оборотень покрывает тело древесными листьями и лепестками цветов, и они превращаются в роскошные новые одеяния.
Встречаясь с людьми, оборотни мило улыбаются, говорят приятные слова, и в девяти случаях из десяти люди поддаются на их уловки. Противостоять им способны лишь высоконравственные мужи и целомудренные женщины…
А теперь поведем рассказ о том, как во времена великой династии Сун[39], в первый год правления под девизом Всеобщее спокойствие, на престол вступил император Чжэнь-цзун[40]. Народ тогда жил в мире и покое, но наш рассказ пойдет не об этом, а об охотнике по имени Чжао И, из деревни Цзытунцунь, которая находится в округе Аньдэ, в Западной Сычуани[41].
Чжао И происходил из некогда богатой, но затем разорившейся семьи. Жил он всегда независимо, и за это односельчане почтительно именовали его Чжао Даланом, что значит «старший молодец». У него была жена, урожденная Цянь, дочь отставного чиновника[42]. Ей было двадцать два года, и она отличалась необыкновенной красотой. Средства к жизни Чжао И добывал охотой, а жена занималась шитьем на дому, чем и помогала содержать семью. Люди весьма уважали ее за добродетельный нрав.
Но вот однажды случилось так, что она вышла из дому за водой и была замечена лисом-оборотнем. Ее красота возбудила в нем страсть, и он решил соблазнить ее, приняв для этого облик красавца сюцая. И вот каждый день, после ухода мужа из дому, он, роскошно наряженный, появлялся у ворот и слонялся под окнами, ища случая заговорить с красоткой. При этом он не забывал обольщать ее сладкими речами. Но сердце женщины оставалось твердым, как камень, и никакие бесовские чары на него не действовали.
Как-то Чжао И дважды столкнулся с этим сюцаем у ворот своего дома. Поведение молодого человека показалось ему несколько странным, и охотник поинтересовался, кто он такой.
– Меня зовут Ху Чу, – отвечал сюцай. – Я учусь у наставника в соседней деревне, а сюда пришел просто погулять.
Чжао И пытался разузнать о нем в соседней деревне, но человека с таким именем там никто не знал. Это вызвало у него подозрение.
Через несколько дней, утром, госпожа Цянь собралась было заняться туалетом, как вдруг обнаружила исчезновение серебряной шпильки для волос. Она перетряхнула всю одежду, перерыла все шкатулки, короба и туалетные коробки, осмотрела даже крысиную нору у подножья стены – шпильки нигде не было. И лишь в полдень, когда к обеду был уже готов рис, она открыла крышку котла и обнаружила в нем свою шпильку. При этом, несмотря на горячий пар, валивший из котла, шпилька была холодной. Госпожа Цянь в тот день ничего не сказала об этом мужу, опасаясь, что он не поверит.
Через несколько дней, встав утром с постели, она уже обнаружила пропажу одной из своих вышитых туфелек.
– Видать, кошка утащила, – предположил Чжао И. – Надень другую пару.
В то же утро Чжао И ушел на охоту, но вскоре вернулся, держа в руках вышитую женскую туфлю.
– Это не твоя?
– Моя, – удивилась госпожа Цянь. – Где ты ее нашел?
– В трех ли отсюда, – ответил муж. – Висела на гранатовом дереве. Чудеса!
Только после этого госпожа Цянь осмелилась рассказать мужу историю с серебряной шпилькой.
– Это, несомненно, проделки какого-то беса, – заключил Чжао И. – Не обращай внимания. Неспроста же говорят: увидев удивительное – не удивляйся, и оно перестанет быть удивительным.
С этих пор в семье Чжао И начались чудеса. Однако вреда они никому не причиняли, и супруги вскоре перестали обращать на них внимание, а под конец и вовсе с ними свыклись.
Приближался праздник Двойной девятки[43]. Стало ветрено, травы пожухли – самое время для охоты. Захватив с собой луки, стрелы и прочее охотничье снаряжение, Чжао И и его товарищи-охотники покинули деревню и отправились в горы. Устроив в тот же день облаву, они уже к вечеру добыли несколько сайгаков, кабанов, зайцев и оленей и всю добычу разделили между собой поровну. Собрались было возвращаться, как вдруг из горной впадины выскочила целая стая барсуков.
– А вот и случай показать всем свое искусство! – обрадовались охотники. – Давайте-ка устроим за ними погоню, а затем и угощение в честь самого удачливого охотника!
Охотники оставили свое снаряжение и добычу сопровождавшим их, но не участвовавшим в охоте односельчанам, а сами бросились за барсуками.
Между тем преследуемая охотниками стая барсуков рассыпалась по полю. Чжао И наметил себе самого крупного самца и гнал его без передышки почти три ли. И вдруг барсук исчез. Не желая столь легко отказываться от добычи, охотник взбежал на холмик и, оглядев кругом местность, увидел зверя на склоне впереди лежащей горы: барсук рыскал в разные стороны, выискивая хоть какую-нибудь расселину или нору, где можно было бы спрятаться.
Чжао И снова пустился в погоню, обогнул несколько холмов, но барсука и след простыл. Зато он увидел большеротого оленя, пощипывавшего траву на склоне горы. Олень тоже заметил человека и пустился бежать.
«Барсука я уже упустил, – сказал себе Чжао И, – и если не добуду оленя, не избежать позора».
Торопливо сняв куртку, он обвязал ее вокруг бедер и помчался вперед по склону. Однако и олень исчез.
Охотник в нерешительности остановился. От долгого бега во рту пересохло. Откуда-то доносилось журчание ручья, однако поблизости удалось найти лишь несколько лужиц с мутной водой. В поисках воды Чжао И прошел еще около ли, как вдруг случайно наткнулся на вытекавший из горной расселины ручеек. Вода в нем была так чиста и прозрачна, что были видны все камешки на дне. Положив трезубец, охотник зачерпнул в пригоршню воды и напился. Затем взглянул на небо: уже смеркалось, пора было возвращаться назад.
Происходило все это в восьмой день девятого месяца, и потому, едва зашло солнце, на небе сразу появился ясный полумесяц.
То ободряясь, то падая духом, Чжао И пустился в обратный путь. Надо сказать, что, увлеченный погоней, он не заметил, как пробежал более двадцати ли. Прошагав еще около двух ли, он вдруг заметил впереди себя при лунном свете какую-то движущуюся тень. Это была лиса: положив себе на голову какую-то кость, она беспрерывно кланялась луне.
«Вот те раз! – подумал Чжао И. – И правда, мне частенько приходилось слышать от людей, что лисы могут совершать превращения. Может, и эта тварь обладает такой способностью?! Однако потихоньку понаблюдаю, что будет дальше…»
Между тем лис закончил поклоны и в то же мгновение оборотился в молодого красавца мужчину – вылитый сюцай Ху Чу, с которым Чжао И довелось уже встретиться.
– Так вот ты кто! – воскликнул охотник, и его охватил гнев.
Бросив трезубец, он потихоньку снял лук, наложил стрелу, до отказа натянул тетиву и выстрелил.
– Вот тебе, получай!
Поистине: просто увернуться от видимого копья, но трудно уберечься от невидимой стрелы. Стрела попала лису в левую ляжку, и, взвыв от боли и уронив с головы кость, он снова принял свой первоначальный облик и пустился наутек.
Но Чжао И уже не стал его преследовать: во-первых, время было позднее, а во-вторых, он просто побоялся. Отвязав куртку, он надел ее, подобрал трезубец и торопливо продолжил свой путь.
Тем временем остальные охотники возвратились в деревню. Накупив вина и нажарив дичи, они уселись под навес из циновок и, не дожидаясь возвращения Чжао И, приступили к пиру.
41
42
43