Как-то вечером, засидевшись в школьной библиотеке, домой совсем не хотелось, она напоролась на Максима Эдуардовича. Он выходил из учительской, застёгивая на ходу джинсы. А следом вылетела училка по биологии, растрёпанная и раскрасневшаяся, в полу-расстёгнутой кофточке и задравшейся юбочке. Они, явно, не ожидали кого-нибудь встретить в такой неурочный час. Люся, сразу сообразившая, в чём тут дело, ну не совсем дитя неразумное, отпрянула к стенке, чуть не сбитая математиком. Биологичка попыталась принять приличный вид, застёгиваясь и одёргиваясь. Получилось ещё хуже, пуговицы поскакали по полу, а шевелюра сползла набок... Люське стало так смешно: с одной стороны пингвин с расстёгнутыми штанами, а с другой - биологичка в разорванной кофте, с торчащими антеннами шпилек. И оба дышат, как будто пробежали стометровку. Девчонка расхохоталась, звонко, от души.
- Вы что? Подрались? Чего не поделили? Двучлен или пестик? - Её переживания на время улетучились, и она была даже благодарна своим учителям за это. - Может, вам нужен рефери? Я готова. Итак...
- Ты что себе позволяешь, Градова? - Заорала биологичка. - Какое твоё дело? И что ты, вообще, тут делаешь? Следила за нами? Или за Максимом?.. Эдуардовичем?
- А что за ним следить, он весь как на ладони, семикрылый восьмичлен. Ничего нового и интересного. Всё старо как мир. Ну, сами разберётесь, видимо. Мне пора домой. - Что-то она последнее время не похожа на себя совсем...
- Ах ты, мелкая пакостница. Смотри-ка, какая смелая стала перед отъездом-то. Ну я тебе устрою аттестат, будет тебе золотая медаль. Да я...
- Захлебнись уже, Ираида! - Математик вспомнил, что он умеет говорить. - Иди Градова, иди.
И сам пошёл по коридору на выход. В гардеробе висел только пуховик Люськи. Он снял его и картинно предложил поухаживать.
- Надеюсь, вы не успели подложить мне в карман тротила? Или яду в капюшон накапать?
- Хватит, Люся! Не переусердствуй, тебе ещё двойки исправлять по...
- Что? Двойки? Да пошли вы к чёрту со своими угрозами. Плевать я хотела на ваши инсинуации. Дорвался до власти, педагогишко, и решил, что имеет право изгаляться над людьми. Шишка на ровном месте! - И рванула на улицу, в чём была, в платье и туфельках.
Видимо, передряги последних дней совсем довели отличницу...
Было уже темно, двор школы освещался, а за поворотом - темень. Люська влетела в эту тьму и со всего маху въехала по льду в большой сугроб, сильно разбив об ледяную глыбу коленку. Кровь брызнула фонтаном, девушка вскрикнула и свалилась на лёд, он стал красным мгновенно. Господи, что делать? Орать бесполезно, до ближайших домов далеко, а в роще перед школой пусто. Слёзы залили лицо, боль пульсировала, кровь толчками выплёскивалась наружу.
Её подхватили. Она не сразу поняла, что математик тянет «раненую» к своей машине.
- Потерпи, Люся, у меня аптечка хорошая, сейчас всё сделаем и поедем в травмпункт. Потерпи, девочка, ну как же ты так?
Она молчала, зажав зубами нижнюю губу. Ей было очень плохо. Душевная боль переплелась с физической, делая девочку очень уязвимой, слабой и послушной... Она слышала только голос учителя, комментирующего свои действия, и ей становилось спокойнее, она доверилась ему полностью. Максим Эдуардович, закончив, пересадил совсем обессилившую девчонку на заднее сидение, укрыл пледом и повёз... Куда? Люське было всё равно, она почти сразу засопела, согревшись. И проснулась, когда он заносил её в городскую больницу. Врач, осмотрев, похвалил за грамотно наложенную повязку, но объявил, что рана глубокая, надо зашивать. У Люськи от ужаса позеленели глаза, и душа ушла в пятки.
- Молодой человек, несите вашу девушку в пятый кабинет. Я сейчас.
- Не надо меня в пятый, и в десятый не надо, - прошептала она. - Я домой хочу. Пожалуйста.
- А ходить ты хочешь, разбойница? Вот что за безрассудство, в минус двадцать летать по сугробам в одном платьишке? Молчи теперь уже. Я тебя в обиду не дам. Сейчас обезболивающий сделают, ничего не почувствуешь.
И он, правда, во время процедуры не отходил от неё, держал за руку, ласково успокаивал. А когда Люська уткнулась носом в его плечо, погладил по голове, по щеке и, даже, поцеловал в макушку, чтобы не ойкала.
- Ну что, домой? Говори адрес.
В машине было тепло и пахло лимоном. Люська любила этот плод в любом виде, даже целиком могла слупить. Вдыхая аромат цитруса, она расслабилась и не расслышала вопрос.