Утром, проводив обманщика, не показав никаким видом свои переживания, Люська подошла к зеркалу. Она была из тех, кто относился к себе с большой критикой. Но даже при беглом осмотре стало понятно, что выглядит она очень даже. После родов молодая мать расцвела, немного поправилась, всё время улыбалась и очень легко несла свои обязанности по воспитанию дочечки. Внешне: один - ноль в пользу Люси. Одежда? Да дивчине до неё, как до Луны: два -ноль. Да что там, Люська готова к боевым действиям. Тем более, что её муж опять сегодня придёт поздно, у него горит какая-то сдача. Ну-ну...
Люся Алёшкина превращалась в Людмилу Градову. Любимые синие джинсы, белая рубашка на две пуговки, удобные лодочки и стильный рюкзачок телесного цвета, минимум косметики, помада цвета пыльной розы, высоко взбитые волосы, в них очки от солнца. И девочка, чудо из чудес, светленькая, с широко распахнутыми глазёнками, в джинсовом комбинезончике и бандане, в смешных светящихся кроссовочках. В принципе, как и всегда. Только в душе матери уже всходили ростки независимости, возвращались требования к самой себе принимать решения на её уровне, не подстраиваться ни под кого. У Люды Градовой есть дело, которое она выполняет очень хорошо, есть грандиозные планы, есть люди, ждущие её возвращения с нетерпением. И она не видит никаких препятствий для этого. Теперь не видит.
Люся не спеша шла по аллее с дочкой на руках. Она уже увидела машину и стоящую перед входом в госпиталь дивчину, держащую мальчика за ручку. И всё повторилось. И в тот момент, когда уже Магдалина чмокнула Володю, перемазав его своей ядовитой помадой, она и нарисовалась.
- Какая встреча! - С иронией произнесла Люся, она держала себя в руках. - А мы ждём, пождём, уже устали даже. Да, Катюш?
Ревизоры приезжают не только на сцены театров, они бывают и среди народа...
- Люся, а мы вот... Нам надо решить один вопрос... О... - Алёшкин, большой, сильный и красивый человек, был похож на провинившегося школьника.
- Как-то затянулось ваше решение, Владимир Батькович. Меня вызвали на ночные испытания, ваша очередь, многодетный папаша, присмотреть ещё и за дочерью. Я буду утром. - И, воткнув ему в руки Катюшу, ускакала на своих высоких каблучках, выводя мелодии ударных инструментов по асфальту. А утром...
- Люся, у вас не было никаких работ ночью. Где ты была? - Еле дождавшись, спросил Алёшкин.
- Так же, как и у вас, уважаемый трудоголик. И потом, какая разница, где я была. Я, как и ты, не обязана ни перед кем отчитываться. Тебе пора, опоздаешь. И вот ещё что. Твои, измазанные жуткой помадой и воняющие грошовыми духами вещи, я сложила в дорожную сумку. Прихвати её, в моей машинке им делать нечего. Правда, с трусами я ещё не определилась. Но это позже. Вперёд, Алёшкин, тебя ждут великие дела и развлечения с сыном и его мамой. Только не развались, враньё делает человека слабым.
- Я не знал, как тебе сказать, зная твоё отношение к Лине...
- О, уже Лине! Как интимненько и семействененько. Поздравляю. Я считала тебя сильнее и смелее, и, уж, умнее, точно, а ты забыл: тайное обязательно, когда-нибудь, становится явным. А ещё ты забыл, что твоя Мария-Магдалина чуть не упекла меня в тюрьму. Да и одной ночи хватило, а ведь я уже была на третьем месяце! Но ты, всё равно её целуешь. Браво, Алёшкин! Всё, не хочу ничего слышать. Забирай своё вонючее барахло и отправляйся к Римме. Ты давно хотел, всё складывается в твою пользу, там и встречайтесь.
Морской волк вспомнил, что он из семейства хищных, развернулся и вылетел из маленькой квартирки, сильно хлопнув дверью. Сразу стало гораздо свободнее, доктора всегда было много. Но от грохота проснулась Катюшка. Слава богу, Люська выспалась в подсобке у охранника дяди Миши, напев ему всякой всячины.
Володя пришёл к обеду. На балконе сушились его "вонючие" вещи, вкусно пахло с кухни, девочки спали, прислонившись друг к другу. Он тихонечко прилёг, обняв сразу обеих. Люська что-то заурчала и подсунулась под него ещё ближе.