- Мы подгадали так, чтобы и дела сделать, и тебя встретить, заодно.
- А, ну вот, всё встало на свои места. Заодно. А я уж...
- У тебя что-то случилось? Ты зарёванная. Скучаешь по доченьке? Да?
- Угу.
- Мы можем доделать всё сами, а тебе присылать отчёты, работай себе дома, профессор тебе разрешает, насколько я понял. - Уже в машине предложил Стрельцов.
- Нет, об этом не может быть и речи. Это мой первый самостоятельный проект, тем более, такой сложный. Я должна сама довести всё до конца. А там видно будет. - Отмела все варианты Градова. - Максим, я очень хочу есть, а тут уже всё закрыто, и в холодильнике пусто. И я с собой ничего не захватила, не сообразила.
- Ты рыбу любишь? К нам Андрей приезжал. Кстати, тебя спрашивал, привет передавал. И привёз кучу рыбы, всякой. Мы и уху варили, и жарили, и парили, и, даже, мариновали. И ещё есть солёная. Так что, рыбный пир я тебе обещаю.
- Нет, к тебе неудобно. И ко мне, тоже.
- Так и не надо, всё в холодильнике, в столовой.
И получился чудесный вечер воспоминаний. Они специально не касались своих половинок, рассказывали только о детях, немного поспорили, немного посмеялись. Пить чай переместились в диванную зону перед камином, очень уютно устроенную, удобную и тёплую. И пока Макс летал за мёдом, уставшая и испереживавшаяся Людочка улетела в царство Морфея. Оба полёта закончились не штатно...
- Люда, Людочка, Людмила, Мила, милая моя... - Почти стихами проговорил он.
Максим Стрельцов терпел муку из мук, с первого же дня её появления. Он не разрешал себе никаких вольностей, никаких поползновений и проявлений своих чувств, понимая, что не имеет никакого права на неё, Люду Градову, девочку, девушку, уже молодую женщину и маму маленькой хорошенькой девчушки. Обидное слово, Малыш, вылетевшее на вокзале в его адрес, поставило всё на место. Он тогда жил только своими планами, исследованиями, изучением и систематизированием полученных знаний. Ему надо было закрепиться в нужной сфере науки, защитить кандидатскую, выйти на уровень практического применения его изобретений. Ну зачем он ей? Что он может предложить красивой и такой молоденькой и очень умной девушке? Его бестолковая жизнь, ненормированный режим деятельности, непонятные перспективы - всё было проблематично. А Лариска? Она заглядывала ему в рот, прилипла, как пиявка, но при этом, справлялась с обязанностями хозяйки и даже стойко выдерживала неустроенность и не налаженность быта. И он женился. Сейчас у них хорошая квартира, машина, небольшая дача в Подмосковье, куда летом уезжает жена с сыном, для чего и была приобретена. А когда и Люда вышла замуж, Макс убедил себя, что сделал всё правильно. Верно, за исключением одного: он не учёл сердечных мук, которые усиливались с появлением в поле его зрения этой очень близкой ему девушки. Пока работали, спорили и рождали истину, ещё куда не шло. Но когда она опять потерялась, Стрельцов чуть не умер, рыская по лесу и оставляя на каждом проштудированном сантиметре леса часть своей души. И вот сейчас, напитавшись её обществом, наслушавшись её голоса, насмотревшись в её чистые серые глаза, открытые миру и ему, сегодня, он готов был сто лет сидеть и любоваться ей, такой родной и дорогой его душе, Людочкой... Ну, хотя бы это можно?
- Люда, я не могу оставить тебя здесь. Люда, проснись. - Бесполезно, она, видимо, настроилась спать до утра.
И тогда Максим рискнул. Он взял её на руки и понёс в комнату, а она обвила его шею и прижалась к плечу, устраиваясь поудобнее. Положив на кровать, хотел зажечь ночник. Но... Люда не отпускала его, недовольно "укая"... Он попытался ещё раз, тот же результат. Ну что, будить? Жалко, так крепко спит. И он улёгся рядом, тоже обняв её и прижав поближе... А проснулся от приятных прикосновений нежных пальчиков к своему лицу... Вторую ладошку Люда положила себе на глаза.
- Не смотри на меня, я - страшная. И, вообще, не подглядывай. Давай ещё немножко просто полежим, я и так сделала глупость, позволив притащить себя сюда...
- Люда...
- Не говори ничего.
- Но я...
- Пожалуйста, помолчи. Нам нельзя, ничего нельзя. У нас семьи, дети. Неужели ты не понимаешь, что, если мы не остановимся, возврата к прошлому не будет. Максим, прошу тебя, помолчи, дай мне ещё немножко подышать тобой... - И зажала ему рот ладонью.
Это происходит с ним? Это не сон? Наверное, Стрельцов помешался, свихнулся на почве своей заумности, шарик зашёл за ролик. Он онемел не столько от просьбы Люды, сколько от услышанных от неё слов, от свалившегося на него счастья, от потери воздуха в лёгких, а в зобе, вообще, дыхание спёрло. Он целовал её руку, как бесценный и хрупкий груз, а она, уткнувшись носом в его грудь, сопела и немного вздрагивала, как от перехвата дыхания.