- Я всё знаю, Лерчик!
- Что ты знаешь? О чём ты?
- Вы с Андреем раскрыли мою тайну, я слышала часть разговора. Так что, давай без книксенов и расшаркиваний. Макс обманул меня, бросил, а я скоро стану матерью его ребёнка.
В воздухе запахло смесью тротила с валидолом. Да что же это такое? «Две красивые, умные, сами зарабатывающие себе на жизнь женщины, матери хорошеньких девчушек, хозяйки и затейницы, желающие только ощущать себя любимыми, нужными, получили в реалии всё наоборот! Кому нужна такая любовь? Кого она сделала счастливым? Покажите мне этого человека!» - Андрей Смирнов негодовал. Он был из тех людей, которые жили простыми жизненными канонами, устоявшимися веками. Но порассуждать тоже любил, особенно, если не срасталось. В данный момент у него уже стали закипать мозги, а в следующую секунду они остановили свою деятельность.
- Я тоже, - прошептала Лера.
- Что, тоже? Ты… - Люда онемела.
- Я тоже буду матерью. – Залилась слезами женщина с диагнозом «бесплодие» …
Они схватились за руки, потом обнялись и ревели уже вдвоём, рискуя затопить маленький деревянный домик Андрея. Он отмер, подскочил к ним, стал что-то говорить, обнимать, целовать в макушки, пытался успокоить, взять ситуацию под свой мужской контроль. Какое там, эти две от его внимания и понимания ещё больше распалялись, уже плача навзрыд, не боясь разбудить дочек.
- Так, я не понял! У нас кто-то умер? Или война началась? Или мы не знаем, чем детей кормить, последнюю крошку хлеба доедаем? Вы что, девки, обалдели от счастья? Или вам надо, чтобы о вас судачили во всех коридорах? Научная братия, если и не поймёт истинную причину «распрекрасного вида» Людочки и Лерочки, то уж точно додумает чёрт знает что. А кое-кто очень за вас «порадуется» и донесёт и в Америку, и в Арктику.
Девки примолкли, последняя фраза дошла до их ушей, и они, всхлипывая, отлипли друг от друга и уставились на лесника.
- Да, вся контора прибудет завтра рано утром и сразу в лес. А вас попросили обеспечить завтрак и обед. Ужин будет, как всегда, на воздухе, с шашлыками и иже к ним. – Как ему хотелось хоть немного восстановить баланс между свалившимися новостями и своим неоднозначным отношением к ним, особенно касаемо Леры, и примирить с миром их троицу, ещё вчера настроенную на «всё прекрасное и удивительное» …
Конечно, они справились, все были довольны и, слава богу, никто не интересовался щепетильной ситуацией. Как выяснилось позже, профессор запретил касаться этой темы, Люда с Максом были ему очень близки, любимые ученики и коллеги. А будущие мамаши даже умудрились нарисовать на своих лицах улыбки и лучезарные глазки, много смеялись, развлекали детей и поили всех чаем, лесным, с шишками и ягодами. И уже глубокой ночью, ликвидировав последствия нашествия «городских», они смогли, наконец, толком поговорить.
- Я очень рада за тебя, подружка! Я же говорила, что твой нелепый диагноз…
- Чему тут радоваться? – Перебила Лера довольно грубо. – Ребёнок без отца заранее обречён расти, как у нас говорят, в неполноценной семье.
- Так, мисс очевидность, это касается и меня. Правда, ещё вчера я решила, что ребёнка не будет. Зачем мне дитя предателя? И потом, ты же знаешь, моя мамочка сильно болеет. Я перевезу её в Питер, в медицинскую академию, Алёшкин обещал помочь. Ну, какая беременность? Тем более что меня выворачивает наизнанку, нет сил.
- Ты это серьёзно, Люда? То есть, оповещать Макса не считаешь нужным, а просто убьёшь ваше чадо и будешь жить дальше? И, вообще, как так получилось, что он уехал с Лариской?
- Не знаю. Она оказалась очень пронырливой и пробивной. И поехала, как законная жена. Мне Максим ничего об этом не сказал, во всех разговорах просил только ждать. Ну, ты знаешь.
- Так, тем более вам надо поговорить, всё может очень просто объясниться. Сколько серьёзных, крепких отношений разбилось о камень недоговорённости, недопонимания. Ты что? Не руби с плеча, обида – самый плохой советчик.
- Ну да, это же она, твоя обида, посоветовала переспать с ненавистным мужем? И, именно поэтому, ты всё меньше и меньше стараешься вспоминать о нём? Но только бесконечность страниц твоего фолианта не позволит, ребёнок от него всю оставшуюся жизнь будет, как закладка, в твоей книге жизни. А женщина с двумя детьми вообще никому не нужна!
- Да, ты права. Но он будет! Пусть даже воспоминание о том, как его зачали, вызывает во мне махровый комплекс неполноценности, неуважение к себе, как к женщине. Пусть! Но господь так распорядился, дав мне возможность стать ещё раз матерью, когда я уже ни на что не рассчитывала, ни во что не верила и не надеялась. Не одна бессонная ночь прошла, прежде чем утвердилось это решение.