- Уже хорошо, наших. Но я не об этом. Я о женском счастье. Мой мальчик любит тебя и очень жалеет о случившемся, и ты об этом знаешь.
- Ничего я не знаю. – Лера уже совсем выправилась, даже появились щёчки, но остаточные явления в виде слабости и головокружения ещё имели место быть, и именно сейчас подкатили.
- Так, спокойно, Лерочка. Я не собираюсь лезть в вашу личную жизнь. Просто хочу донести до твоего сведения, что в статусе жены ты получишь квартиру в Питере, льготы для детей, возможность ездить к мужу официально.
- Правильно ли я понимаю, что вы хотите очередной раз выдать меня замуж за своего сына, но теперь уже в обмен на жилплощадь и блага? Нормально… Всё было… Но…
- Я хочу, чтобы вы были счастливы, чтобы ты, наконец, зажила в хороших условиях, чтобы тратила деньги своего мужа, засунув свои принципы в попу. И чтобы ездила к нему, ведь там так тяжело служить. Ты не задумывалась, каково ему? Всё, я сказала, что думала. Вам жить.
Зёрна упали на взрыхлённую почву. А рассказ мамы Леры окончательно поселил в её душе разброд и смятение.
Оказывается, отец Ромки был вторым мужем его мамы, Анны Петровны. А первый, сокурсник, был серьёзным и ответственным парнем, старостой группы. Отслужив армию, Глеб уже точно знал, чем будет заниматься по жизни, сознательно поступил в институт, параллельно работал, жил в общежитии. Будучи на пару-тройку лет старше своих однокурсников, выделялся из общей массы и внешне, и внутренне, ценил время, строил амбициозные планы на будущее. И влюбился, очень не вовремя, по его понятиям. Ничего другого не придумав, стал скрывать свои чувства. Со стороны казалось, что он не только не любит, но и не переваривает симпатичную девчонку, Анечку, восемнадцати лет от роду, весёлую и бестолковую. А она, как раз наоборот. Но тоже не выпячивала свои симпатии, стеснялась, и обижалась на резкие и не всегда справедливые высказывания старосты. Всё прояснилось летом, «на картошке». Студентов отправили помогать в уборке большого урожая. Девочки перебирали и собирали корнеплоды в мешки, а мальчишки ковырялись в поле. К вечеру, грязные и уставшие, первое время даже не гулявшие по вечерам, еле доползали да лагеря, в котором жили. Они познавали неблагодарную науку подмастерьев, как называл это дело гуру их курса, Глеб. Немного попривыкнув, стали выползать после работы, даже устраивали посиделки и вылазки в соседнее село на дискотеку. В очередной раз, по дороге, у студентов вспыхнул спор, да нешуточный. Начался он с безапелляционного заявления повидавшего жизнь старосты.
— Вот видите, чем приходится заниматься. К нам относятся как к дешёвой рабочей силе, быдлу, низшему слою общества. А получив диплом, став классными специалистами, мы перейдём на другую ступень общественной лестницы, высота которой будет зависеть от каждого отдельно. И главное здесь, суметь применить полученные знания на практике, заявить о себе с первых же дней. Кто быстрее проявит себя, тот и на коне. И никакая картошка нам будет не страшна!
- Моя мамочка работает в проектном институте, и они каждый год ездят в подшефное хозяйство на сельскохозяйственные работы, помогают. И всё начальство тоже. – Заметила будущая мама Ромки.
- Что, и директор? И его замы? И профессора? Ты ещё скажи, что министры и президенты этим занимаются. – Язвительно парировал вещающий истины Глеб.
- А что зазорного в помощи? Тем более, такой? Разве мы не едим ту же картошку? Или помидоры с огурцами? Любой труд заслуживает уважения. И при чём тут образование? – Анечка не сдавалась.
- Видимо, твои родители звёзд с неба не хватают, не заморачиваются карьерой, их устраивает тихая и спокойная жизнь, зона комфорта на диване и в овощехранилище. А зачем тебе диплом, иди сразу в колхозницы, а мы будем тебя уважать.
Это было уже слишком. Глеб и сам не понял, зачем сказанул такое, ведь в глубине души он был полностью согласен с девушкой. Что это с ним? Выпендривается? Хочет показаться этаким знающим жизнь и обременённым опытом мужиком, для которого собственное эго превыше всего? Но ведь всё не так!
Анечка вспыхнула, остановилась, слёзы подступили горьким комом, губы задрожали. Ну уж нет! Она резко развернулась и бросилась в кусты, растаяв в их зелени буквально за секунду. Студентам было строго настрого запрещено ходить по одному, незнакомая местность и наличие ненадёжных местных жителей вынудили ввести эту меру. И вот вам! Все онемели, воззрившись на «старшего товарища», ожидая его дальнейших действий.
- Анна, вернись! – Только и всего, а дальше?
Его голос растворился в тишине, все молчали. Они почти пришли, получалось, что обратная дорога довольно длинная. И это по грунтовке. А через лес, куда рванула Аня, вообще, непонятно.