Лет через десять Глеб вернулся, возглавив новое ведомство. Карьера шла в гору, семья, двое детей. И у Ани уже был Ромка. Но в его портмоне фотография наивной девчонки Анечки занимало своё законное место…
- Понимаешь, Лерусик, - заканчивала свой рассказ её мама, - они любят друг друга до сих пор, хоть и расстались давно. Анна Петровна призналась как-то мне, что видит во сне их не родившихся детей. Представляешь? Что только не происходит на бессознательном уровне! Глеб женился только потому, что понял, Анну он потерял. А она назло. Правильно ли это? Кто знает? Сколько людей, столько и мнений. Но я думаю, что неправильно. Господи, о чём я? Что бы сотворила твоя мать, оказавшись в такой ситуации? Знает только провидение. Вот, допустим, про отца Ромки я могу сказать со стопроцентной уверенностью, что он верен своей жене. В его жизни до неё были две супружницы, а баб и того больше. Нагулялся, как говорят. А вот твой отец не отличался по молодости хождением по тёткам. Он, явно, не освоил эту науку. И что прикажите думать? Правда, мне не к чему придраться. Но ведь бытует расхожее мнение о полигамности мужчин. Умные гуляют в тайне от жены, берегут, так сказать, свою половинку. А дураки, ну ты понимаешь. Они живут под лозунгом: «Хороший левак улучшает брак» и остаются, как водится, у разбитого корыта. Но в каждом правиле, если можно назвать такую условную градацию мужиков правилом, есть свои исключения. И я уверена, что такой представитель мужского пола, получив по одному месту и поняв, что потерял, начинает думать другим. Мозгами, конечно, прислушиваясь к возмущённому сердцу. И здесь очень важно, какие критерии истины он возьмёт на вооружение, сможет ли вернуть свою женщину, какие будет совершать поступки. Слова тут уже не сработают. Лера, девочка моя, извини, что лезу. Я тебя очень люблю, подружка-попрыгушка, и вижу, что запуталась ты, нет покоя твоей душе. И знаешь, я согласна с Ромкой, что не просто так дал вам сына господь Бог, подумай об этом. И помни, я с Анной Петровной всегда на твоей стороне. Мы же девочки.
Как-то вечером Лерка заснула перед монитором, уложив спать расстроенных детей, не пообщавшихся с отцом из-за перебоев связи.
- Лерчик, ау! – С экрана улыбался Трошин. – Я уже полчаса смотрю на тебя, а ты дрыхнешь, как слон.
- Дети так и не дождались, но просили показать рисунки. Смотри, первый опус твоего сына. Оранжевая клякса – это я, а зелёная большая закорючка – это ты.
Отец рассмеялся, глаза увлажнились, превращаясь в тающие льдинки, совсем как на леднике образовавшееся озерцо, чистое, глубокое, отдающее синим.
- Я так скучаю, нет никаких сил. Сижу в гарнизоне, служу отчизне и считаю дни до отпуска. Ещё не скоро, дел по горло, специалистов не хватает, опять же, новый набор, учить и учить. Дай мне руку. - И приложил свою к экрану монитора.
Лерка повторила за ним. Помолчали.
- Я бы отдал полжизни, если бы ты приехала ко мне.
- В качестве кого, Рома? Бывших жён выметают из ваших городков, а не принимают.
- А давай подадим заявление, и ты официально, как невеста, сможешь посетить наши края.
- Я подумаю.
И подумала. В середине июня, распихав детей по бабушкам, она летела в неизвестность, сама себе так и не растолковав, зачем. Её сердце трепетало, боясь повторения боли и унижения… Примерно так же, как и желание увидеть, прижаться, остаться с Трошиным навсегда. Пятьдесят на пятьдесят. Но Лерка трусила, собираясь рискнуть, не хотела никакого шампанского…
Он увидел её ещё на трапе. Пара дней, проведённых из-за непогоды, в аэропортах, оставили свои следы и на нём, и на ней. Трошин замаялся, мотаясь между самолётом и штабом, где проходил разбор итогов проверки. Всё складывалось удачно. В случае хорошего результата, в чём не было сомнения, ему дадут небольшой передых. Лерка же, почти не спав, голодная и грязная, злилась на себя за несохранение «морды лица». А ведь Люда так просила: «Главное, соблюди внешний вид, ты сейчас, после лечения, прям, прелестница и раскрасавица! И помни о своём королевском высочестве!» И что? В реалии – женщина-привидение, лицо серого цвета, пузо прилипло к позвоночнику, глаза потухли ещё вчера…
Она тоже увидела его сразу, как только ступила на трап. Трошину невероятно шла военная форма. Высокий, перепоясанный ремнями, подчеркивающими широкие плечи пловца, он основательно стоял на земле крепкими и длинными ногами. Ветер трепыхал его светлые волосы, а Лерку так просто чуть не сбил с ног, закрывая лицо длинными прядями, разлетающимися в разные стороны. Роман поймал её с последней ступеньки, а она всё старалась справиться с волосами, теперь мешающими и ему.