Катя сидела на диване, обнявшись с молодым, мускулистым парнем. С тем самым тренером из фитнес клуба, с которым она занималась три раза в неделю.
Они пили его дорогое бургундское вино, из личной коллекции, а на столе лежали остатки ужина — паста с трюфелями, которую Катя, по ее словам, «терпеть не могла готовить».
— Что это значит? — выдавил Сергей, и его голос прозвучал хрипло и глухо. Он смотрел не на тренера, а прямо в глаза своей любовнице, ища в них хоть каплю раскаяния.
Катя вскочила, ее идеально выстроенный мир дал трещину. Лицо, всего секунду назад сиявшее беззаботной улыбкой, исказилось от панического ужаса.
— Сереж! Я не ждала… Это… это мой двоюродный брат! Приехал неожиданно из Питера!.
Мужчина фыркнул, лениво поднялся с дивана и потянулся, демонстрируя рельефный пресс под обтягивающей футболкой.
— Да ладно, Кать, хватит врать. Он же видел меня в спортзале, когда за тобой заезжал.
Парень посмотрел на Сергея с наглой, снисходительной усмешкой, будто видя перед собой неудачника.
— Разбирайтесь сами. Мне это неинтересно.
Как только тренер скрылся за дверью, Катя бросилась к Сергею, обвивая его шею руками, пахнущими чужим одеколоном.
— Прости! Прости, родной! Это была ошибка! Наваждение! Я была так одинока без тебя, ты вечно в разъездах… Клянусь, это был первый и последний раз!
Слезы, настоящие или фальшивые, текли по ее идеально накрашенным щекам.
— Я люблю только тебя! Он — ничего не значит!
Сергей смотрел на нее и видел уже не страстную любовницу, ради которой разрушил семью, а жалкую, лживую девочку. И самое ужасное — он понимал, что эти слезы, эти мольбы были отрепетированы ею перед зеркалом на случай подобных форс-мажоров.
Он устал. Устал от ее вечных капризов, от необходимости начинать все с чистого листа в сорок пять. Признать же самому себе, что он осознанно предал Анну ради этого дешевого фарса, было горько.
— Хорошо, — прошептал он, чувствуя, как горло сжимает спазм, и предает в этот момент сам себя, свою гордость, свои принципы. — Я прощаю. Но чтобы это больше не повторилось. Никогда.
Катя кидалась ему на грудь, осыпая благодарностями и клятвами в вечной верности. Но в ту ночь, впервые с момента их страстного и такого опрометчивого знакомства, Сергей отвернулся к ней спиной. Лежа в их огромной кровати и глядя в темноту, он понял, что его «новая любовь», ради которой он отдал все, пахнет не страстью и свежестью, а ложью и дешевым парфюмом, который теперь казался ему отвратительным.
Глава 6
Беременность Анны постепенно переставала быть тайной для окружающих. На пятом месяце небольшой, но упругий животик уже было не скрыть. Она рассказала родителям и близким подругам, тщательно подбирая слова. Реакция была разной — от слез радости и немедленных советов по поводу крестин и выбора коляски у мамы, до шока и настороженного молчания у отца, который в итоге спросил единственное: «А Сергей знает?».
— Нет, и знать не должен, — твердо ответила Анна, отрезая любые дальнейшие расспросы.
Однажды, выходя из кабинета гинеколога в женской консультации, она буквально столкнулась нос к носу со своей бывшей свекровью, матерью Сергея. Ее взгляд, скользнув по Анне, сначала не узнал, но тут же вернулся и упал на живот, недвусмысленно округлившийся. Глаза женщины округлились от изумления.
— Анечка⁈ Ты что… беременна? — выдохнула она, и в ее голосе прозвучало не столько радостное изумление, сколько откровенная паника.
— Здравствуйте, Людмила Петровна, — вежливо, но холодно кивнула Анна, инстинктивно прижимая к себе папку с анализами как щит.
— Но… от кого? — спросила свекровь, понизив голос и оглядываясь по сторонам, будто они совершали нечто предосудительное.
Анну покоробила эта бестактность, этот был удар ниже пояса. Губы ее задрожали, но она сдержалась. Гордость не позволила ей удариться в оправдания.
— Это мой ребенок. И это моя личная жизнь. Всего вам доброго, — отчеканила она, развернулась и ушла, чувствуя на спине пристальный взгляд бывшей родственницы, оставшейся в полном недоумении. Анна понимала, что теперь информация дойдет до Сергея. И ее это даже обрадовало. Пусть узнает не от нее. Пусть помучается догадками, почувствует ту самую неуверенность, которую она испытывала все последние месяцы их брака.
Так и случилось. Через два дня, когда она с наслаждением готовила себе завтрак — жарила сырники с изюмом, и вся квартира была наполнена уютным ароматом творога и ванили, звонок в дверь прозвучал как гром среди ясного неба. Анна, вытирая руки о полотенце, подошла к глазку и на мгновение замерла. Сердце ушло в пятки, но потом она глубоко вдохнула, расправила плечи и повернула ключ. На пороге возник Сергей. Он выглядел взволнованным, небритым, словно не спал всю ночь.