— Аня, это правда? Ты беременна? — выпалил он, не успев даже поздороваться, переступая с ноги на ногу.
— Правда, — спокойно ответила она, отступая вглубь прихожей, жестом разрешая ему войти.
Сергей шагнул внутрь, его взгляд скользнул по ее талии, задержался на округлившемся животе, и он сглотнул.
— Почему ты мне не сказала⁈ — в его голосе прозвучали нотки старой, командной интонации, той самой, что она ненавидела.
— Зачем? Ты же ушел. Создал новую семью. Какая тебе разница?
— Какая разница⁈ — взорвался он. — Это же мой ребенок!
Он сказал это с такой уверенностью, с таким правом собственности, что у Анны внутри все оборвалось. Все обиды, вся боль измены поднялись комом в горле.
— Ты уверен? — ехидно спросила она.
Аня не планировала этого говорить. Это была спонтанная реакция, вырвавшаяся наружу под влиянием его наглого тона.
— Что ты хочешь сказать?
— А то, что мы с тобой много лет пытались, и ничего. А тут вдруг, на тебе… — она сделала паузу, наслаждаясь моментом. — Может, это просто не твое?
Она смотрела на его растерянное лицо и почти не чувствовала ничего. В этот момент она поняла, что его волнует не она и не ребенок, а его уязвленное мужское эго.
— Ты врешь… — выдавил он.
— Это не твой ребенок. Он мой, — отрезала Анна. — Ты лишился всех прав на него, когда ушел к своей Кате. Теперь уйди, пожалуйста. Мои сырники подгорят.
Но Сергей не двигался, завороженный глядя на ее округлившийся живот с каким-то сложным чувством — смесью вины, удивления и проснувшегося собственнического инстинкта. Казалось, он только сейчас осознал реальность происходящего.
— Аня, нам нужно поговорить… все обсудить.
— Не нужно, — она была непреклонна. — Юристы уже все обсудили. Алименты от тебя мне не нужны. Я справлюсь сама. А больше нам обсуждать нечего.
Она протянула руку и открыла перед ним дверь. Сергей медленно, пошатываясь, вышел на площадку. Он обернулся, пытаясь что-то сказать, но дверь с тихим щелчком захлопнулась. Анна прислонилась спиной к прохладной деревянной поверхности, закрыла глаза и почувствовала, что дрожит мелкой, предательской дрожью. Эта встреча, этот бой забрал у нее много сил. Но она выстояла.
Вечером того же дня она рассказала обо всем Марку. Они ужинали в тихом, уютном ресторанчике с приглушенным светом. Под звуки негромкого джаза она, наконец-то, выдохнув, открыла ему свою главную тайну, рассказала о визите Сергея, о своей жесткости и о той боли, что все еще клокотала внутри. Марк выслушал ее, не перебивая.
— Ты смелая, Аня, — сказал, когда она закончила, отодвинув бокал с вином. — Невероятно смелая. Я восхищаюсь тобой.
— Ты не… не против? — робко спросила она, сжимая в пальцах салфетку, боясь увидеть в его взгляде разочарование.
— Против чего? — он искренне удивился. — Против того, что у женщины, которая мне очень нравится, будет ребенок? Это же счастье. Настоящее, большое чудо.
Марк протянул руку через стол и накрыл ее ладонь своей. В его глазах не было ни капли сомнения, осуждения или разочарования. Была только тихая, уверенная поддержка.
Глава 7
Сергей уехал от Анны с тяжелым сердцем. Новость о беременности бывшей жены подействовала на него как удар обухом. Он не ожидал этого, не планировал, не хотел. В его тщательно выстроенных планах на новую, яркую жизнь с Катей — жизнь без обязательств, с бесконечными вечеринками, путешествиями и необременительной страстью — не было места младенческим крикам и пеленкам.
Но что-то внутри него, какой-то давно забытый винтик в механизме его души, с треском перевернулся. Вид Анны, спокойной, уверенной, сияющей изнутри тем самым светом, которого он не видел в ней последние годы, заставил его взглянуть на Катю абсолютно другими глазами. Ему вдруг открылась вся шаткость конструкции, которую он называл своим «счастьем».
Вернувшись в их квартиру у реки с панорамными окнами, он застал ее развалившейся на дизайнерском диване. Катя была поглощена изучением каталога ювелирных украшений, увлеченно водя длинными ногтями по фотографиям.
— Сереж, наконец-то! Посмотри, какие серьги от Бушерон! Мы же в пятницу на вечеринку к твоим партнерам, мне нечего надеть, — затараторила она, даже не оторвавшись от глянцевых страниц и не спросив, куда он ходил и что случилось.