— Какая разница, жила ли она вообще в Бирмингеме? — недоуменно спросила Эбигейл.
— Потому что именно туда, по мнению брата и сестры, она отправилась после исчезновения Дайю. Бекка вернулась на ферму три года спустя, и она изменилась.
— Ну, она должна была быть бы, после этих лет, — сказала Эбигейл, все еще выглядя озадаченной.
— Но ты не можешь вспомнить детей-Пирбрайтов?
— Нет, они, наверное, были намного моложе меня.
— Бекка была на пять лет моложе.
— Тогда бы мы разминулись в общежитии.
— Темноволосая, — подсказал ей Страйк. — Достаточно привлекательная. Блестящие волосы.
Эбигейл пожала плечами и покачала головой.
— Их мать звали Луиза.
— Ох — сказал Эбигейл медленно. — Да… Я помню Луизу. Очень симпатичная женщина. Мазу влюбилась в нее, как только она приехала на ферму.
— Правда?
— О да. Все это было по любви, не по собственничеству, но Мазу, блядь, трахала всех женщин, с которыми трахался мой отец.
— Называл ли он их в те дни духовными женами?
— Не при мне, — сказал Эбигейл беспокойно. — Слушай, ты можешь перейти к делу? Я должна встретиться с Дэррилом, а он сейчас на меня злится, потому что считает, что я не уделяю ему достаточно внимания.
— Ты не похожа на того, кого беспокоят подобные жалобы.
— Он очень хорош в постели, если хочешь знать, — холодно сказала Эбигейл. — Значит, это все, что касается Бекки и Бирмингема?
— Не совсем. Я бы попросил Шери уточнить следующие пару моментов, но, к сожалению, не могу, потому что она повесилась через несколько часов после того, как я ее опросил.
— Она… что?
Эбигейл перестала жевать.
— Повесилась, — повторил Страйк. — По правде говоря, это было некоторой особенностью этого дела. После того как я пошел допрашивать Джордана Рини, он тоже пытался покончить с собой. Я показал им обоим…
Он сунул руку в карман пальто, извлек мобильный телефон и вывел на экран фотографии полароидов.
— Это. Ты можешь листать вправо, чтобы увидеть их все. Их шесть.
Эбигейл взяла телефон и просмотрела фотографии, выражение ее лица было пустым.
— Это такие свиные маски, которые тебя заставляли носить в наказание по приказу Мазу?
— Да, — тихо сказал Эбигейл. — Это они.
— Тебя когда-нибудь заставляли делать что-то подобное?
— Господи, нет.
Она вернула телефон на стол, но Страйк сказал:
— Сможешь ли ты опознать людей на фотографиях?
Эбигейл снова притянула к себе телефон и еще раз, хотя и с явной неохотой, осмотрела их.
— Высокий похож на Джо, — сказала она, некоторое время разглядывая фотографию, на которой Пол Дрейпер подвергался содомии.
— У него была татуировка?
— Не знаю. Я никогда не была с ним в комнатах уединения.
Она посмотрела на Страйка.
— Полагаю, твоя напарница узнала о Комнатах Уединения, не так ли?
— Да, — сказал Страйк. — Как ты думаешь, это произошло в одной из них?
— Нет, — сказала Эбигейл, снова опуская взгляд на телефон. — Место выглядит слишком большим. Больше похоже на сарай. В комнатах для уединения никто не фотографировался, не собирался в группы, ничего подобного. То, что вы там делали, должно было быть “духовным”, — сказала она, кривя рот. — Только один мужчина и одна женщина. А это, — сказала она, указывая на фотографию маленького мужчины, которого содомировали, — было прямо на улице. Мой отец и Мазу не любили геев. Они оба были против.
— Можешь ли ты опознать кого-нибудь из остальных? Человека поменьше?
— Похож на “Допи” Дрейпера, беднягу, — тихо сказала Эбигейл. — Девочки, не знаю… наверное, это может быть Шери. Она была блондинкой. А та, темненькая, да, это Роуз, как бы ее ни звали. На ферме Чепменов было не так много пухленьких девочек.
— Ты не помнишь, чтобы у кого-нибудь была камера Полароид? — спросил Страйк, когда Эбигейл снова протянула ему телефон через стол.
— Нет, это было запрещено. Ни телефонов, ни камер, ничего такого.
— Оригинальные полароиды были найдены спрятанными в старой жестянке из-под печенья. Я знаю, что это было давно, но не припомнишь ли ты, чтобы у кого-нибудь на ферме было шоколадное печенье?
— Как ты думаешь, смогу ли я вспомнить о шоколадном печенье спустя столько времени?
— Было бы необычно увидеть печенье на ферме, не так ли? В условиях запрета на сахар?
— Да, но… ну, я думаю, что кто-то на ферме мог их прихватить…