На возвышении стояла женщина в длинной оранжевой мантии с янтарными бусинами и ждала их. Глаза женщины были скрыты длинными черными волосами, спадавшими до пояса, и только длинный заостренный нос был хорошо виден. Только приблизившись, Робин увидела, что один из очень темных узких глаз женщины был поставлен заметно выше другого, придавая ей странный однобокий взгляд, И по непонятной Робин причине ее пробрала дрожь, подобная той, которую она могла бы испытать, увидев нечто бледное и склизкое, наблюдающее за ней из глубины скалы.
— Привет, — сказала она глубоким голосом. — Добро пожаловать.
Она сделала молчаливый жест в сторону Бекки, и та ушла, тихо закрыв за собой двери храма.
— Садитесь, пожалуйста, — обратилась женщина к группе “Огонь”, указывая на скамейки прямо перед собой. Когда все новобранцы заняли свои места, она сказала:
— Меня зовут Мазу Уэйс, но члены церкви называют меня Мама Мазу. Мой муж — Джонатан Уэйс.
Мэрион Хаксли испустила крошечный вздох.
— Основатель Всеобщей Гуманитарной Церкви. Вы уже оказали нам услугу, за что я вас благодарю.
Мазу сжала руки в молитвенном жесте и поклонилась, как это только что сделала Бекка. Взгляд криво посаженных, затененных глаз перебегал с одного лица на другое.
Сейчас я познакомлю вас с одной из техник медитации, которую мы используем для укрепления духовного “я”, потому что мы не сможем бороться с бедами мира, пока не научимся контролировать свое ложное “я”, которое может быть столь же разрушительным, как и все, что мы можем встретить снаружи.
Мазу стала вышагивать перед ними, ее одеяния развевались за спиной, поблескивая в свете висящих фонарей. На шее, на черном шнурке, она носила плоскую перламутровую рыбку.
— Кто из присутствующих иногда становился жертвой стыда или чувства вины?
Все подняли руки.
— Кто из присутствующих иногда испытывает чувство тревоги и подавленности?
Все снова подняли руки вверх.
— Кто иногда чувствует себя безпомощным перед лицом таких мировых проблем, как изменение климата, войны и растущее неравенство?
Вся группа подняла руки в третий раз.
— Это совершенно естественно, — сказала Мазу, — но такие эмоции мешают нашему духовному росту и способности добиваться перемен.
— Сейчас я научу вас простому упражнению по медитации, — сказала Мазу. — Здесь, в церкви, мы называем его радостной медитацией. Я хочу, чтобы вы все встали…
Они так и сделали.
— Немного раздвиньтесь — вы должны быть на расстоянии не менее вытянутой руки друг от друга…
Все немного переместились.
— Начинаем с того, что руки свободно свисают по бокам… теперь медленно… медленно… поднимите руки, при этом сделайте глубокий вдох и задержите его, а руки соедините над головой.
Когда все подняли руки над головой, Мазу сказала:
— И выдохните, медленно опуская руки… а теперь улыбнитесь. Помассируйте при этом челюсть. Почувствуйте, как напрягаются мышцы. Продолжайте улыбаться!
По группе пронесся слабый порыв нервного смеха.
— Вот и хорошо, — сказала Мазу, окинув всех взглядом, и снова улыбнулась, так же невесело, как и раньше. Ее кожа была такой бледной, что зубы казались желтыми. — А теперь… я хочу, чтобы вы посмеялись.
По группе пробежала еще одна волна смеха.
— Вот так! — сказала Мазу. — Неважно, притворяетесь ли ыы вначале. Просто смейтесь. Давайте, сейчас же!
Несколько новобранцев выдали фальшивый смех, который вызвал настоящий смех у их соседей. Робин слышала свой собственный фальшивый смех поверх явно искреннего хихиканья зеленоволосой Пенни.
— Давай, — сказала Мазу, глядя на Робин сверху вниз. — Посмейся за мной.
Робин рассмеялась еще громче и, поймав взгляд юноши с мышиными волосами, который решительно, хотя и очень неискренне, хохотал, обнаружила, что ее это забавляет, и расхохоталась по-настоящему. Заразительный звук заставил соседей присоединиться к ней, и вскоре Робин сомневалась, что найдется хоть один человек, который не смеется искренне.
— Продолжайте в том же духе! — сказала Мазу, взмахнув рукой, словно дирижируя оркестром. — Продолжайте смеяться!
Сколько времени они смеялись, Робин не знала: может быть, минут пять, может быть, десять. Каждый раз, когда она обнаруживала, что ее лицо болит, и возвращалась к принудительному смеху, ее снова охватывал искренний смех.
Наконец Мазу поднесла палец к губам, и смех прекратился. Группа стояла, слегка запыхавшись, но все еще ухмыляясь.