— Что же все-таки предлагал ему Князев? — задумчиво проговорила Ларина. — Чтобы убить человека только из-за боязни разоблачения, надо иметь нешуточный повод.
— Могу лишь догадываться, исходя из того материала, который собрал. Думаю, Князев подбивал Михальникова угнать санитарный «АН‑2» за кордон.
— И зачем?
— Мы не знаем, что было в его тяжелом, как свидетельствует Юрий, портфеле. Возможно, золото, валюта. Наверняка — пистолет. Мы ведь пока не знаем, что за фигура Князев. Возможно, его разыскивают. В той же Куйбышевской области. Судя по паспорту, он приехал оттуда.
— Ну, документ может быть и липой, — вставил Чарыев.
— Завтра сделаем запрос, — негромко заметила Ларина. — Не исключено, что он...
Она закусила губу и неожиданно рассмеялась.
— Простите, Антон Петрович, — она с трудом сдерживала улыбку, — вы говорили очень убедительно, логично, но... Еще раз прошу простить, но очень уж попахивает литературой ваша история, просто не верится.
— Бомбардируйте мою версию, пожалуйста, — великодушно разрешил Антон. — Это только версия.
— Куда же он в таком случае пристроил свой драгоценный портфель? — поинтересовалась Ларина. — Не выбросил же на бархане?
— Мог сдать в камеру хранения в Керве, — предположил Теке.
— Мне кажется, — покачал головой Антон, — содержимое порфеля он мог отправить из Керва по почте. Время у него было. А вот куда отправил — надо искать.
— Это несложно, — заметила Римма Николаевна. — Не так уж много в тот день было посылок. Другое смущает: в вашей интерпретации Князев до того сверхопытный и хитроумный преступник, что диву даешься.
— Товарищ следователь республиканской прокуратуры, — сухо отпарировал Жудягин, — у вас будет время убедиться, прав я или нет. Завтра...
— Бог мой, завтра — это уже сегодня! — воскликнула, перебив его, Ларина. — Четвертый час, давайте хоть часа три отдохнем. Составим план оперативных мероприятий — и спать. Договорились?
Текебай и Антон пробыли в ее «кабинете» еще сорок минут. Все трое устали до изнеможения, глаза слипались. Чарыев ушел спать в юрту к Сапару, Антон улегся, как и прошлой ночью, на раскладушке во дворе и уснул, едва голова коснулась подушки, уснул богатырским сном человека, прожившего день не зря.
12
В восемь все были на ногах. А в половине девятого, когда устраивались завтракать, на западе раздалось далекое жужжание автомобильного мотора, и минут через десять на такыре появился пылящий легковой вездеход «уазик».
Это был сюрприз инспектора Чарыева: вчера он договорился с арвазинским участковым, что тот обеспечит следователю транспорт.
Напоив шофера чаем, Текебай Чарыев и Римма Николаевна сели в машину. С собой они взяли и Бориса Князева — для опознания и для очной ставки с братом Айны. Два часа до Арвазы, два — назад, три-четыре часа — в поселке... Раньше шести-семи вечера ждать их оттуда не стоило. И Антон Жудягин порадовался этому. Сегодня он мог распоряжаться своим временем сам. Без дерганья.
Замечание Лариной о «слишком литературном» аромате его версии больно укололо Антона. Факты были на его стороне. Все они логично увязывались в одну непрерывную и как будто бы прочную цепочку. Но Антон работал следователем не первый год. Он знал — пусть даже не из личного опыта, — как важно, распутывая нити преступления, не поддаться магии блестящих, но изначально заданных построений. Он знал, что порой одни и те же факты можно выстроить в иной логической последовательности, найти меж ними иные причинные связи. И как бы ни был уверен следователь в своей правоте, он обязан сомневаться в сделанных им выводах до тех пор, пока не останется ни малейшего повода для самопроверки.
А ведь есть к чему придраться, есть. Что будет, спрашивал он себя, если неопознанный след не совпадет с отпечатком пропавших ботинок Бориса Князева? И если на его одежде не обнаружатся следы крови Михальникова? Положим, в крови Борис мог и не испачкаться. Но следы? Других доказательств, что он побывал ночью на кыре, нет. Да и найдут ли ботинки, кто знает?
Вот почему первую половину дня Жудягин решил посвятить самому тщательному изучению площадки кыра.
Около трех часов, изнемогая от зноя, провозился Антон на кыре. Только дважды он позволил себе сделать перерыв, чтобы чуть охолонуть в тени грота и прополоскать горло теплой водой. Нового он узнал мало. Хотя кое-какие мелочи позволили прийти к определенным выводам, прямых улик против кого-либо из подозреваемых он не нашел.
13
Голый по пояс Сапар нещадно пылил во дворе самодельной метлой. На метеоплощадке маячила фигура Огурчинского, склонившегося над приборами. Алексеев и Бельченко, укрывшись от солнца под колодезным навесом, играли в шашки. Айна и Володя готовили обед: муж вскрывал консервным ножом банки с тушенкой, жена промывала рис.
— Семейный обед нам сегодня делают. — Сапар заулыбался и махнул метлой в сторону кухни. — Хорошо, да?
— Да, — сказал Антон, — хорошо.
«До чего любит Шамару, — подумал он с завистью. — Меня бы так кто-нибудь...».
Умывшись, Антон взял раскладушку, отнес ее в комнатку за радиорубкой и улегся, подложив под голову свернутое одеяло. Было душновато, зато полутьма комнаты его устраивала. Он любил сумрак, при ярком свете думалось хуже. Антон закрыл глаза.
«Кем же должен быть этот Князев? Откуда у него хватка, как у матерого диверсанта? Когда успел он досконально изучить расписания самолетов и поездов? Вряд ли он предполагал заранее, что они ему пригодятся. Но если план его продуман заранее, если догадка Антона верна, то этот лысеющий молодой человек — социально опасный тип, хладнокровный и опытный преступник. Следовательно, он должен быть известен правоохранительным органам: новичок, дилетант вряд ли способен на столь изощренное, столь хорошо продуманное преступление. Похож ли Князев...».
Он задремал, так и не ответив себе на вопрос, похож Борис Князев на закоренелого преступника или не похож. А задремав, проспал почти до трех часов — сказалось ночное бдение. Разбудил его голос Бельченко:
— Товарищ капитан, вас на разговор!
Антон вскочил с крякнувшей раскладушки, недоуменно моргая на ухмыляющегося в дверях радиста.
— Из Арвазы. Вас просят Римма Николаевна...
Теперь он понял. Прошел на радиостанцию, сел рядом с Бельченко. Тот положил руку на ключ, постучал. Вероятно, просил обождать.
— Вот текст, товарищ капитан.
«Ваша версия в основном подтвердилась. Доставленная рейсовым самолетом обувь из Керва индентифицирована по снимкам. Мотоциклист подтвердил ваши предположения. Работу продолжим в Шартаузе. Через полчаса вылетаем к вам, подготовьтесь к вылету в Шартауз. Детали обговорим при посадке в Бабали. Ларина».
Жудягин еще раз пробежал глазами строчки радиограммы. «К чему такая спешка — сегодня лететь в Шартауз? — подумал он. — Видно, поскорее хочет взять под стражу
Князева и Шамару, чтоб спокойнее было. Не хочет рисковать».
— Ответа ждут, — нетерпеливо напомнил Бельченко.
— Передайте: «Считаю полезным задержаться в Бабали еще на сутки. Если не возражаете. Жудягин».
Радист постучал ключом и тотчас принял ответ.
«Возражаю», — прочитал он и хитровато глянул на Антона.
— Передайте: «Через полчаса будем готовы».
Жудягин с досадой захлопнул дверь радиостанции. Разумеется, теперь, как и положено, следствие перешло в руки прокуратуры. Но барышне все же стоило бы считаться и с ним. Ее-то вклад минимальный, убийцу нашел все-таки он, Жудягин. Можно было бы и посоветоваться, прежде чем так сразу решать.
Он внезапно взглянул на себя со стороны и испытал острое чувство неловкости. «Перестань корчить из себя гения, — приказал он себе. — Заело самолюбие, только и всего. Может, и лучше продолжить работу в Шартаузе, кто знает?»
Он направился к кухне. Владимир Шамара помешивал булькающий в казане рис. Айны поблизости не было.