Создать типографию и печатать при помощи отлитых из стали букв? Нет чернил, и ни одна местная гильдия чернильщиков не продаст нам их рецепт, а значит придётся тратить огромные деньги на закупку дефицитного товара из столицы. Создавать инструменты для крестьян? У меня всего навсего медная шахта, а этот металл, как известно, не отличается прочностью, да и дороговато будет. Может вернуться к теме разведения кур и прочего? Но опыта в этом у меня тоже особого нет, а на его наработку требовались целые годы! Единственное, что я хорошо умел в прошлой жизни, так это солдатиков по компьютерному полю боя расставлять. В те моменты, когда всё шло как надо, я чувствовал себя богом, вёвшим своих последователей к великим достижениям и победам. Не счесть то число моих выигранных битв за замки и селения, которые я лишь благодаря скиллу настоящего задрота, вытягивал на волевых. Всего-то и требовалось три составляющих для победы. Первое — лёгкие и мобильные юниты, второе — заманивание врага в заранее подготовленную местность, третье — лучники, много лучников, именно на них, дешёвых, многочисленных, способных вымотать любую пехоту я всегда делал свой упор.
— Вот бы сейчас в обороне какой поучавствовать, нубасов побесить… — Вырвавшаяся из моих уст, непонятная фраза заставила мага-целителя, шедшего со мной под руку, впасть в ступор.
— Ваше высочество, неужели вы желаете отправиться на поле брани? — Схватившись рукой за сердце, выплюнул тот.
— Совсем сбрендил старый, нас же там с тобой двоих зашибут… — Едко выплюнул я, на что советник даже бровью не повёл. — Вот если бы можно было за денюжку отправить кому-то в помощь наш отряд другой, то было бы совсем другим разговором.
— Прошу прощения, но ваша гвардия, это не обычные войны, и я крайне настоятельно не советую вам в погоне за деньгами разбрасываться их жизнями. Каждый гвардеец стоит десятка, а то и двух обычных солдат. Их мощь в плотном построении неописуема, а верность с коей те пойдут на смерть за императора — бесценна! — Кажется старый неправильно понял меня и завёлся. Его слова вызвали множество редкие довольные взгляды среди стражников и лишь командир Магнус, вечно хмурый, недовольно поморщившись, попросил права молвить.
— Если его величство испытывает проблему с золотом, я, как командир стражи, с гордостью отдам всё своё жалование на достижение его благих целей. — Мужчина сильно изменился со дня нашей с ним первой встрече во дворце. Тогда он казался мне крайне алчной личностью, а сейчас… — Более того, если вы прикажете, я соберу из местных отряд и отправлюсь с ним даже на край света, только скажите!
— Магнус, прошу простить мне моим слова и откровения, но не ты ли, перед нашей отправкой, лично просил меня о возможности передачи своей должности капитана стражи принца Карла на кого-либо другого? — «Вот это прикол, а дядя то, оказывается, по видимому изменил ко мне своё отношение!»
— Так и есть… — Рухнув на колено, склонил перед мной свою голову здоровяк, — и сильно об этом сожалею. Ранее, при дворце, я редко имел честь общаться с господином, и по большей степени занимался организацией безопасности его передвижения по дворцу и за пределами. Так же, до меня часто доходили слухи об неподобающем поведении принца, к сожалению, злые языки ввели меня в заблуждения, затуманили веру и разум.
— Да ладно тебе, — говорил дядька крайне смущающие вещи, потому мне всё больше становилось не по себе. — Я как бы и сейчас не особо себя подобающе веду, ну, ты же помнишь, кто мне служит и для чего…
— Вздор и лишняя скромность не к лицу четырнадцатому принцу. — Впервые оспорив мои слова и повысив на меня голос, проговорил капитан. — Моя семья из Нивграда, они часто рассказывали мне об ужасах происходящих на их улицах. Тогда я думал всему виной банды разбойников и мародёров, на истребление коих в этих землях не выделялось и ломаного медяка. Но вы, зная что тому виной, глядя в саму суть, корень проблем этих земель, не пошли к испорченной властью знати, что точно покрывала бы мерзавца Тутлюса, а обратились к народу, услышали голос тех, кого я некогда, будучи обычным стражником, поклялся защищать! — Преисполненный гордостью, хмурый взгляд Магнуса упёрся мне в лоб. — Вы, рискуя пасть в немилость дворянства, и великой Инквизиторши следующей за вами по пятам, приняли самое опасное и правильное решение, раз и навсегда в моих глазах развеев все гнусные слухи, витавшие вокруг вашего доброго имени!