Скорее всего, она просто посмеётся. Решит, что он шутит. И тем не менее Эмилия выслушает его. Всё равно больше надеяться было не на что.
«Я расскажу тебе о Посмертном возвращении, — мысленно произнёс Субару. — И я надеюсь, ты поделишься со мной своей силой».
Он отдавал себе отчёт в том, что и так в долгу перед Эмилией и не вправе требовать от неё большего. Однако он делал это ради того, чтобы выбраться из поминутно нарастающего хаоса, который окружал их, грозя и Эмилии тоже. Субару верил, что вместе они одержат победу над судьбой.
По крайней мере, он надеялся на это.
— Эмилия, я уже несколько раз... — заговорил наконец Субару, но в ту же секунду испытал странное чувство.
Что-то было не так. В атмосфере витало некое неуловимое ощущение неправильности. И тут Субару понял, в чём дело.
Звук. Звук исчез. Мир стал абсолютно немым.
Биение собственного сердца. Дыхание Эмилии. Шум ветерка, развевающего оконные занавески. Всё пропало без следа.
И это было только начало.
Вслед за звуками мир покинуло время. Оно замерло на месте, мгновение превратилось в бесконечность, и уже не верилось, что следующая секунда когда-нибудь наступит.
Перед ним сидела Эмилия, застывшая, словно ледяная статуя, и казалось, пройдёт целая вечность, прежде чем она пошевелится.
Застыл и сам Субару. Тело словно окоченело. Его губы, глаза, пальцы — всё превратилось в камень. Лишь глубоко внутри рвался отчаянный крик.
А затем возникло это.
Взявшись неизвестно откуда, перед немигающим взором Субару предстало чёрное облако. В мире, где всё утратило способность перемещаться, оно медленно двигалось, клубилось, изменяя очертания, пока наконец не приняло форму руки.
На руке было пять пальцев, она выдавалась из облака примерно по плечо. Пальцы зловещей руки подрагивали. Она плавно плыла сквозь пространство, и вдруг Субару понял, что является её целью. Юноша мысленно сглотнул.
Чёрные пальцы приблизились к его груди. Он уже чувствовал, как они пробираются сквозь внутренние органы, касаются рёбер. Субару охватила паника. Движение руки не прекращалось ни на секунду, словно она что-то искала, но никак не могла найти и проникала всё глубже и глубже,
«Эй, погоди-ка! — беззвучно прошептал Субару. Но тело было бессильно, лишь где-то в самой глубине сознания звучал истошный вопль.
«Это совсем не... смешно!»
Тотчас же будто молния прошла сквозь всё его существо. В груди Субару защемило, будто кто-то безжалостно сдавил огромными щипцами сердце, пытаясь вырвать его из груди.
Он не мог закричать, даже дрожь была недоступна его телу. Осталась лишь адская боль. Она раздирала на куски, заволакивала туманом разум, разъедала остатки сознания...
— ...бару?
«Что это за голос?..»
— Субару, что с тобой? Ты меня пугаешь! Скажи хоть что-нибудь!
Чьи-то руки осторожно тронули его плечи, Субару очнулся и сразу встретил испуганный взгляд сереброволосой красавицы.
Воздух с шумом вырвался из лёгких. Убедившись, что пальцы вновь обрели былую подвижность, Субару боязливо коснулся своей груди и почувствовал тихое биение сердца.
«Моё тело движется. Голос вернулся. Боль исчезла».
Но оставался страх.
Субару охватило отчаяние. Последняя надежда разбилась вдребезги. Стоило только подумать о том, чтобы повторить попытку признания, как чёрное облако снова начинало маячить перед его глазами.
Оставалось лишь смириться с реальностью.
— Что-то случилось? — взволнованным голосом спросила Эмилия и приложила ладонь к его лбу. — Ты ведёшь себя очень странно. Если тебе нехорошо, я...
— Эмилия, сделай одолжение... — оборвал её Субару и отвернулся, угрюмо глядя перед собой.
Он не хотел, чтобы девушка видела его лицо. Наверняка сейчас он выглядел просто ужасно. В таком состоянии Субару мог наговорить ей много лишнего. Он изо всех сил старался оградить свой разум от бурлящих в душе переживаний. Всё, что ему хотелось сказать, все чувства, которые желал излить... Всё это он отбросил и произнёс лишь одну-единственную фразу:
— Держись от меня подальше.
Потом он упал на подушку, даже не взглянув на Эмилию.
Реальность предстала без прикрас, чётко и ясно: ему не позволят раскрыть мрачную тайну. Чтобы бы ни случилось, он должен продолжать борьбу в полном одиночестве.
Огорчённая жестокими словами, Эмилия покинула гостевую комнату, но вскоре пожаловал Розвааль. Правда, Субару не запомнил, о чём тот говорил. Ему лишь показалось, что граф отнёсся к нему, как к некоему очень ценному предмету, вроде старинной вазы, и юноша никак не мог понять, впервые ли это, возможно, Розвааль и раньше смотрел именно так, просто Субару не замечал.