— Я знаю, мне нельзя возвращаться... Что ты собираешься со мной делать?
— По крайней мере, я постараюсь, чтобы ты умер где-ни будь подальше от моих глаз, иначе мне будут сниться кошмары. Так что если захочешь бежать из владений графа, я помогу.
Её слова резанули Субару по сердцу. Беатрис смотрела на него, как на порядком надоевшее насекомое, взгляд источал холод.
Конечно же, она не лгала. Если Субару захочет сбежать, она обязательно сделает для него всё, что сможет. Но что с ним станется, если он убежит? В любом случае хуже, чем сейчас, не будет.
Субару дотронулся до щеки. Из раны, нанесённой «лезвием ветра», всё ещё сочилась липкая кровь. Он вспомнил, что уже имел дело с этой магией. Его тело всё ещё помнило жгучую боль того момента, когда он в попытке убежать от Рем потерял правую ногу. Дотронувшись до раны, он инстинктивно осознал, что это была та же самая магия ветра.
«Дыра в моём горле... тоже её рук дело? Значит, они обе тогда преследовали меня?»
Сердце Субару наполнилось отчаянием. В голове снова зазвучал жалобный крик Рам, потерявшей младшую сестру.
Да, то мгновение, то место стали для Субару точкой невозврата.
Ему не следовало покидать особняк Розвааля. Даже если не хватало смелости вынести боль, он должен был поговорить с Рам лицом к лицу. Субару упустил эту возможность, шанс вернуть её доверие упущен безвозвратно.
По крайней мере, в этом мире второго шанса уже не будет.
Воцарившееся безмолвие прервал мрачный голос Беатрис:
— Старшая сестра держалась ради младшей. Младшая жила ради старшей. Одна без другой просто не сможет существовать.
Она провела рукой по своим пышным волосам и, не глядя на Субару, продолжила:
— Теперь, когда одна из них мертва, другая никогда не будет прежней. И вряд ли Розвааль закроет на это глаза, мнится мне.
Субару показалось, что Беатрис что-то недоговаривает. Что-то очень и очень важное.
— В каком смысле? Тебе что-то известно? — спросил он, потянувшись к ней, но Беатрис ловко ухватила его за рукав и, подставив ногу, повалила на землю.
Субару шокировало то, как проворно девчонка уложила его на лопатки. Бетти же невозмутимо отбросила волосы назад.
— Это совсем не твоё дело, мнится мне. Ты их совсем не знаешь. Ты провёл у нас всего четыре дня, ни разу не высунув носа из комнаты. Старшая сестра не станет тебя слушать, мнится мне. Отныне ты — обычный человечишка, не имеющий к делу никакого отношения.
— Я знал их намного дольше...
«...чем ты думаешь», — хотел он сказать, но слова застряли в горле.
Прошло не четыре дня, а целая дюжина, о чём Беатрис даже не догадывалась. Субару мог бы ответить, что они навечно впечатались в его память, но не успел — внезапная мысль пронзила его сознание. А удалось ли ему узнать сестёр по-настоящему? Истинные лица, чувства, их связь друг с другом?
Откуда же тогда взялось ощущение утраты и отчаяния, если на самом деле он ничего не узнал за первые три жизни? Было ли это просто страшным сном? Мог ли Субару найти какие-то доводы, чтобы опровергнуть слова Беатрис, не сводящей сейчас с него презрительного взгляда? Или он в самом деле не имел даже ничтожного представления о том, кем были эти две служанки?
Несмотря на то, что считал их близкими людьми и хотел защитить...
— Неужели я так ничего и не осознал и, находясь в неведении, повёл себя как полное ничтожество?..
Отныне ты — обычный человечишка, не имеющий к делу никакого отношения.
Субару ничего не знал о них. Он упустил все шансы и остался ни с чем.
Тьма затопила его глаза, и воспоминания о днях в особняке одно за другим исчезали, трескались, рассыпались осколками — и сердце Субару вместе с ними.
Он лежал на холодной земле и, прикрыв глаза ладонями, стонал от невероятной беспомощности. Или всё это с самого начала было лишь сном? Неужели всё — лишь бессмысленная иллюзия?
— Ну и долго ты тут собираешься валяться? Пока она не найдёт тебя?
Беатрис нетерпеливо схватила его за запястья и потянула изо всех сил, пытаясь поставить на ноги.
Прикосновение её рук неожиданно заставило Субару отбросить мучительные мысли. Не обращая никакого внимания на потуги Беатрис, он торопливо ощупал и даже взвесил её ладошки в своих руках.
— Эй, чего это ты вдруг? Чем тебя так заинтересовали мои ладони?
— Эти руки... Я чувствовал подобные прикосновения раньше. Не ты ли это была?
— Ещё чего! Я бы жалела об этом до конца жизни, мнится мне, — сказала Беатрис и, отпустив его руки, отвернулась.