— Лижи! — приказала Присцилла, скинув туфлю и сунув голую ступню ему под нос.
Субару оторопело, словно пытаясь сообразить, чего Присцилла хочет, переводил взгляд с её лица на ступню и обратно. Глядя сверху вниз, Принцесса снова заговорила. Голос был ласков, словно она увещевала непослушное дитя, и в то же время жесто́к, как если бы она обращалась к рабу:
— Встань на четвереньки, прочувствуй позор и унижение и лижи мою ногу. Припади к ней, как грязная бездомная псина, как младенец, сосущий молоко матери. И тогда я подумаю над твоим предложением.
— Что?!
— Тебя никто не заставляет. Если хочешь сохранить жалкие остатки гордости и готов ради этого отказаться от своей обожаемой госпожи, будь по-твоему. Меня позабавит любой расклад.
Присцилла хихикнула, прикрывая рот ладонью. Она откровенно издевалась над Субару. Внутри юноши бурлил гнев. Однако в последний миг он сдержал рвущийся наружу крик негодования. Если даст волю эмоциям, переговоры снова провалятся.
Субару оторвал взгляд от ноги, которую Присцилла по-прежнему держала у него перед носом, и посмотрел на ехидную ухмылку. Закрыв глаза, юноша вспомнил Эмилию, Беатрис... В сознании одно за другим проносились лица деревенских жителей, детей и взрослых. Кипящая внутри магма постепенно остывала.
Наконец он произнёс:
— Хорошо...
Преодолевая стыд, Субару стал на колени и взял в руки ступню Присциллы. Разве унижение, которое он сейчас испытывает, может сравниться с предсмертными муками, выпавшими на долю Эмилии и жителей деревни? Он готов изображать кого угодно, хоть пса, если это спасёт их жизни. Он приблизил дрожащие губы к бледной ноге, но за миг до того, как прикоснуться к соблазнительной коже...
— Да, теперь я вижу: ты действительно дрянной, ни на что не годный мальчишка!
Прямой удар ногой в лицо подбросил его в воздух, как пушинку. Субару перевернулся через голову и закувыркался, не чувствуя ни верха, ни низа и совершенно не понимая, что произошло.
Ощущение полёта, возникшее после сокрушительного удара по голове, прервалось, когда он врезался во что-то твёрдое. Спустя пару мгновений туман в голове рассеялся, Субару осознал, что лежит на полу, раскинув руки и ноги. Из носа струилась липкая жидкость.
— Это не преданность и не лояльность. Я вижу мерзкую собачью покорность и свинячью жадность. Ленивую свинью, которая хочет только брать. Как же она отвратительна!
В голове непрерывно звенело, а тошнота грозила вывернуть нутро. Откуда-то доносился голос Присциллы, но суть слов не проникала в сознание.
— Даже если вы устраните Культ Ведьмы, лагерь, приютивший такую свинью, как ты, будет уязвим, и я с лёгкостью сотру его в порошок! Именно твоё неразумное поведение сподвигло меня на такое решение.
Присцилла схватила Субару за грудки и резко приподняла верхнюю часть туловища.
Кровь из носа юноши пошла ещё обильнее, и он закашлялся. Холодный голос раздавался совсем рядом.
— Ты ведёшь Эмилию прямиком к гибели. Можешь гордиться собой. — С этими словами Принцесса со всей силы швырнула его к выходу.
Субару проехал по полу и замер у двери.
— Альдебаран! — прокричала хозяйка. Похоже, сам посетитель был ей куда неприятнее, чем оставленные им кровавые следы.
В ответ открылась единственная дверь, и в проёме появилась голова Ала.
— Матерь Божья, что с тобой стряслось?.. — воскликнул он, глядя на окровавленного приятеля.
— Вышвырни это ничтожество! Или убей, мне всё равно.
— А мне очень даже не всё равно... Пошли, брат.
Не смея перечить разгневанной хозяйке, Ал взвалил Субару на плечо и поспешил вон. Однако уже на ходу он обернулся и негромко бросил:
— Не надо так сердиться, Принцесса. Свирепое выражение тебе совсем не к лицу.
— Избавь меня от него, если не хочешь, чтобы я ещё больше изуродовала твою и без того мерзкую физиономию! Повторять не буду, Альдебаран!
— Просил же не называть меня этим именем! — бросил напоследок рыцарь и поспешил закрыть дверь. — Тебе лучше делать ноги, и как можно скорей! — посоветовал он Субару, болтавшемуся на плече. — Принцесса может в любую секунду передумать и приказать отрубить тебе голову. Так что беги, пока не поздно.
— А... у-у... — промычал Субару в полуобмороке.
— Погоди, не сейчас. Потом, когда окажемся на улице. Нужно ещё позвать барышню, твою спутницу, — сказал Ал и во всю прыть помчался вниз по лестнице.