Проба с действием на животных неприятных запаховых раздражителей. Струя пахнущего воздуха через воронку с помощью небольшого насоса направлялась в нос животному. В качестве запахов, вызывающих отрицательные эмоции, использовался тимол и аммиак, а положительных — запах колбасы. Регистрировались те же показатели, что и при предыдущих методах исследования эмоционального состояния.
Проба на положительные эмоции предполагала запись актограммы собак, реагирующих на человека. Актограмма записывалась 15 сек. Экспериментатор производил при этом всегда одни и те же действия: входил в лабораторное помещение, шел к камере животных, ласкал их.
В качестве еще одного показателя положительных эмоций делалась попытка использовать радостные движения хвоста животных. С этой целью вначале приспосабливался шагомер, а затем движения хвоста оценивались с помощью наблюдений как энергичные, средней силы и вялые.
Исследование влияния на собак в нормальном их состоянии перечисленных выше проб для изучения фоновых характеристик было проведено на 12 животных в возрасте от 2,5 до 4 лет (вес 6–9 кг).
При первых пробах на высоту пульс в среднем учащался на 18 ударов в минуту. Дыхание изменялось на два — четыре движения. Несмотря на небольшое пространство площадки, преобладающее большинство собак стояло на нем устойчиво и свободно, хорошо ориентировалось в таких условиях, многие из животных примеривались к прыжку. Только одна собака проявила скованность, и одна — беспокойство. После трехкратного повторения этой пробы пульс и частота дыхания собак во время их пребывания на доске перестали изменяться. Поведение стало еще более активным.
Вид острых гвоздей вызывал ярко выраженную ориентировочную реакцию: возникало пристальное всматривание в гвозди, осторожность и скованность всех движений, т. е. черты комплекса испуга, появлялось значительное (в среднем на 32 удара в одну минуту) учащение пульса, постепенно приходящее в норму. Интересно отметить, что все подопытные животные воспринимали доску с гвоздями как опасный предмет только зрительно: они никогда не делали проб дотянуться до нее лапой, сесть на нее или лечь. Время нормализации пульса над доской варьировало от 5 до 89 сек. При повторных подкладываниях доски ориентировочная реакция выражалась менее, а затем исчезала, собаки переставали вести себя испуганно и скованно, нормализация пульса наступала быстрее.
Укладывание груза на спину вызывало у некоторых собак учащение пульса, у других замедление (в среднем на 8 ударов в минуту). Такое изменение держалось 1–5 мин. У шести животных пятикратное удерживание груза приводило к тому, что пульс при укладывании груза изменяться переставал. Более «чувствительным» оказалось время, в течение которого животные могли удерживать груз. Пять собак делали это в течение 25–55 сек., шесть — 60–90 и одна — 152 сек.
Вначале животные стояли над доской с гвоздями под грузом спокойно, затем появлялось умеренное двигательное беспокойство и скуление, потом значительное беспокойство и громкие виды голосовых реакций. Окрик тормозил беспокойство, только когда оно было небольшим. Это позволило различить три степени трудности удерживания груза. Груз снимался через 10 сек. после появления значительных видов беспокойства.
Запись актограммы с целью оценки положительных эмоций на подход человека позволила обнаружить появление различного количества двигательных реакций в ответ на подход различных людей. Некоторые из них, воспринимаемые собаками как хозяева, вызывали особенно большое количество движений высокой интенсивности (70–100 движений при средней их амплитуде 10,2 мм), другие — относительно умеренное количество реакций (25–50 при амплитуде 6,3 мм) и третья группа людей — небольшое число реакций (8–15 при средней амплитуде 4,5 мм).
Предварительное исследование состояния и поведения собак во время эмоциональных проб позволило также говорить об индивидуальных реакциях животных. Так, например, у Охты и Протвы почти во всех случаях наблюдались относительно незначительные вегетативные сдвиги. У Яхромы и Гжелки, наоборот, пульс и кровяное давление изменялись существенно, особенно у первого животного. В ряде случаев было также отмечено отсутствие синхронности между вегетативными показателями и поведением собак: у Мги, например, большие величины пульса при пробе доски с гвоздями не сопровождались скулением, внешне собака сохраняла все признаки спокойного поведения (ориентировка на окружающее, дружелюбное отношение к экспериментатору и т. д.). Осетр и Воря — собаки с относительно устойчивым пульсом, — наоборот, характеризовались ярко выраженными признаками негативного поведения. Воря — относительно сильная собака крепкого сложения — через 25–30 сек. после того, как на ее спину укладывался груз, начинала лаять, визжать, а потом громко скулить. Специально проведенные с этим животным опыты показали, что такое поведение не отражало действительных возможностей этой собаки удерживать груз: оказалось, что Воря способна переносить тяжесть в 3 раза большую, чем принято. Было также замечено уменьшение интенсивности звуковых реакций этой собаки и даже их полное исчезновение в случаях, если экспериментатор и лаборанты удалялись из экспериментального помещения.
Глава вторая
СОСТОЯНИЕ СОБАК ПРИ 7-, 12- И 19-ЧАСОВОМ ПРЕБЫВАНИИ В КАМЕРЕ
Влияние на собак 7-часового пребывания в камере
Вегетативные показатели: после трех-четырехразового пребывания в 7-часовых опытах наблюдалось снижение пульса (на 5–11 ударов в минуту), числа дыхательных движений в минуту (на 2–3), уменьшалась (на 0,03°) температура тела. По-видимому, такое снижение вегетативных показателей объяснимо сокращением активности животных в связи с их пребыванием в кабине.
Пищевые реакции были нормальными: корм съедался полностью за 8–20 мин. Внешний вид (блестящая шерсть, холодный мокрый нос) говорил о хорошем их состоянии. Во время проведения опытов восемь собак прибавили в весе (в среднем на 0,29 г). Выделения происходили до и после опытов на прогулках и, следовательно, совершенно нормально.
Сон и бодрствование. В первых 7-часовых опытах собаки в среднем за сутки спали более 10 час, особенно глубоко в период от 20 до 5 час. (они находились в состоянии сна 97% времени). Во время сна по данным актограммы животные в среднем за час производили три движения с амплитудой 2,7 мм. Начиная с 5-го часа сон становился поверхностным (12 движений), животные пробуждались при слабых внешних раздражителях.
Наиболее активным бодрствование было в 9, 10 и 16–17-м часу, т. е. в обычные периоды кормления. С 10 до 16 час. животные в камере лежали с открытыми глазами или сидели, живо реагируя на окружающие воздействия. Иногда днем наблюдалось полудремотное или дремотное состояние. Эти данные говорили о том, что распределение сна и бодрствования в эксперименте отражало нормальную ритмику явлений, закрепленную в онто-и филогенезе и поддерживаемую распорядком жизни вивария. Некоторое увеличение продолжительности сна (до 15 час. в сутки) говорило о развитии сонного торможения, что, очевидно, объяснялось состоянием малой подвижности и спокойной обстановкой.
Высшая нервная деятельность исследовалась у трех собак. Изучение функционального состояния нервной системы этих животных до 7-часовых опытов не выявило существенных сдвигов: процессы возбуждения и торможения обладали достаточной силой. Собаки реагировали на положительные сигналы с латентным периодом, равным одной с половиной или менее одной секунды. Межсигнальные реакции регистрировались в количестве двух-трех реакций, и то у одной собаки. Из 12 дифференцировочных раздражителей животные не реагировали на два. Следовательно, баланс процесса возбуждения и торможения также характеризовался положительно.