Дмитрий помнил эти события так чётко, словно они происходили вчера. Будучи уже взрослым, он пережил и первые погромы, в которых принимал непосредственное участие, и вход войск, когда он лежал в сыром подвале, дрожа от холода и страха, слушая пулеметные очереди на улице и крики умирающих. Помнил он и ту неделю в декабре, когда приходилось отапливать свинарник кострами и носить помои и воду для хрюшек коченеющими от холода руками. Он помнил все. Поэтому вполне естественно, что он, мягко говоря, недолюбливал реакторских, как их начали называть за глаза. Благо те редко появлялись на территории Томска, ограничиваясь редкими рейдами вооружённых до зубов патрулей. Среди жителей Томска ходили слухи о райской беспечной жизни там, за забором из колючей проволоки. Мол, там всего вдоволь и никто не работает, пользуясь тем, что с огромным трудом добывается томичами. Многие пытались пробраться за заветный забор, но в лучшем случае натыкались на презрительное молчание часовых на вышках. Некоторые особо настырные удостаивались предупредительной очереди из пулемета. Одному счастливчику каким-то образом удалось проникнуть через проволочное заграждение. Его изрешеченное пулями тело утром вынесли на площадь перед центральным КПП и по телефону настоятельно попросили забрать. Представители томских властей под давлением родственников погибшего пытались выяснить обстоятельства происшествия, но ничего не добились. С ними попросту не соединялись.
Потом объявили набор в местную полицию, и Дмитрий, которому свиньи осточертели до икоты, пошёл записываться. Пройдя нехитрый отбор, он стал сначала рядовым, а потом и сержантом сил охраны правопорядка города Томска, попросту – полицейским. К тому времени в город из соседних областей уже начали проникать странные мутировавшие существа, и на выездах из него установили стационарные посты вооруженной охраны. Всего их сделали три: самый отдаленный – в посёлке Мирном, второй – на Богашевской трассе, ведущей в аэропорт, и один – на мосту через реку Томь. Охрану на этих постах обеспечивала томская полиция. За безопасность северных границ отвечали военные реактора.