— Ты в порядке? Они ничего тебе не сделали?
— Нет, — от неожиданности голос парня прозвучал тихо и хрипло.
Мужчина нахмурился и кивнул, вероятно, самому себе. Устроившись хоть немного удобней, Тао оглядел Ву, желая убедиться, что с командором всё в порядке. Вид у альфы был потрепанный, но каких-то повреждений не было.
В воздухе повисла гнетущая тишина.
Ифань вновь откинул голову назад, прикрыв глаза, хотя во всем его теле было заметно напряжение, а брови хмуро съехали к переносице. Поерзав на месте, пытаясь хоть как-то уменьшить дискомфорт в закованных руках, Хуан решил нарушить воцарившееся молчание.
— Они нас теперь убьют, да?
Альфа тяжело вздохнул, хмурясь ещё сильнее, и открыл глаза. С ответом он не спешил, задумчиво рассматривая омегу, будто подбирая слова. Столь пристальный взгляд вызывал дискомфорт, отчего Тао нервно поджал губы, но постарался придать себе более уверенный вид, вновь произнеся:
— Просто скажите всё как есть. Уверен, мне стоит знать к чему готовиться. Пытки или какие-то издевательства? А может публичная казнь или что-то ещё?
Хуан дернул плечом, стараясь показать, что ему в принципе всё равно, хотя так только сильнее продемонстрировал собственную нервозность. Ву кривится, отводя взгляд на стену за решеткой, продолжая молчать и Тао, не выдержав, предпринимает последнюю попытку возобновить разговор, тихо и жалобно произнося:
— Командор Ву, вы всё ещё злитесь на меня? Но чтобы вы знали, я, правда, не понимаю в чем провинился перед вами. Я не общался ни с кем кроме живущих в лагере. …Скажите хоть что-нибудь, пожалуйста.
Альфа вновь тяжело вздыхает и, прогремев цепями, выпрямляется, в пол оборота разворачиваясь к Хуану. Понурый Тао внимательно смотрит на него, ожидая хоть каких-то слов и у Ифаня не остается выбора. Невозможно, да и глупо, игнорировать парня, когда они заключены в одной камере:
— Что-то утешающие я тебе сказать не могу. Поэтому и не знаю, что ты хочешь услышать. Вряд ли о нашем нахождении известно, поэтому помощи ждать не стоит.
— Они нас убьют? Они для этого нас украли?
Командор кривится, но решает быть честным до конца. В конце концов, может, и правда стоит заранее приготовиться к собственной участи?
— Кто я — они знают. Так что, скорее всего мне устроят публичную казнь с записью на видео. Дескать, так будет с каждым, кто пойдет против них. Такое уже было и не раз, — Ифань опускает взгляд, отводя его от Тао, мрачнеет и продолжает уже тише с толикой вины, — Тебя здесь не должно было быть. Но взяли тебя, скорее всего из-за того, что ты омега. Прости, шкет…
По тому, что Ву замолкает и не смотрит на него, а так же помня недавние действия террористов, Хуан спрашивает, хотя уже заранее знает ответ:
— Меня так просто не убьют? Они изнасилуют меня?
— Скорее всего. Они не чтят омег, особенно других национальностей. Поэтому могут надругаться, избить и только после убить. И то если ты не умрешь сам до этого момента.
Вновь притянув к груди колени, Хуан укладывает сверху сцепленные руки, утыкаясь в них лбом.
Ифань рискует посмотреть на него. Внутри все будто сгорает от боли и чувства вины. Мужчина не злится на парня, виня себя, что не смог его уберечь и защитить. Он старался не думать о том, что может ждать этого мальчишку, но закрыть глаза на это невозможно.
— Шкет, не плачь…
Вскинув голову, Тао растерянно взглянул на военного.
— Я не собирался плакать. Не волнуйтесь. Уверен, вы из тех альф, кто терпеть не может чужие слёзы, — омега со вздохом опустил ноги, усаживаясь, придвигаясь к стене.
Ву хотел было возразить, опровергнув слова парня, но не стал, вновь приваливаясь к стене и закрывая глаза. Омега же то и дело ёрзал, пытаясь принять хоть какое-то удобное положение, что было трудно сделать на холодном полу с закованными руками. В конце концов, не выдержав, парень вытянул перед собой ноги, приваливаясь к стене, как мужчина.
Их положение и без того было безрадостным, а в таком гнетущем молчании и вовсе царила атмосфера траура. Тао честно старался держаться, сохраняя хотя бы видимое спокойствие, хотя нервы были на пределе. Понимая, что ещё немного и он сорвется вдарившись в панику и истерику, Хуан неуверенно произнес:
— Как думаете, сколько сейчас времени?
Не открывая глаз, мужчина пожал плечами.
— Скорее всего поздний вечер или около полуночи. Нас привезли сюда перед закатом. Хотя пара часов у нас ещё есть. Они предпочитают устраивать расправы на рассвете.
Омега скривился, пытаясь начать разговор, он надеялся хоть немного отвлечься, но командор упрямо напоминал ему о том, что совсем скоро его ожидает. Сглотнув, вновь поёрзав, Тао с обреченным вздохом проговорил:
— Пожалуйста, давайте поговорим? Только о чем-нибудь другом. Просто чтобы отвлечься, а то сидеть в тишине и постоянно думать о грядущем…
Ифань открыл глаза, повернув голову в сторону парня. Видя его затравленный вид, он отстранился от стены, сев лицом к Хуану.
— Хорошо. О чем хочешь поговорить?
Тао ненадолго задумался.
— Эм… расскажите о себе?
Задумка парня мужчине определенно не пришлась по душе, но Тао смотрел на него с такой надеждой, что командор подумал, что с него не убудет рассказать о себе хотя бы в общих чертах.
— У меня посредственная биография. Родители развелись, когда я был ребёнком. Моим воспитанием занималась мать. Поскольку она работала учителем, денег у нас особо не водилось. Поэтому после школы я отправился в армию. Почти через полгода оказался на своей первой войне в средней Азии. Через пару месяцев после прибытия туда наш отряд попал в засаду в лесу. Многие были убиты, а меня контузило из-за разорвавшийся поблизости гранаты, — мужчина грустно усмехнулся, — отчасти мне повезло, так как взрывной волной меня отбросило в росшие поблизости кусты, попутно приложив головой о дерево. Но в итоге, когда остальных ребят добивали, меня не заметили. В госпитале я познакомился с Исином. Тогда у меня было отвратительное состояние и меня хотели отправить домой, прописав инвалидность. Вряд ли двадцатилетний парень без образования, умеющий только худо-бедно воевать мог бы найти нормальную работу, а жить на пособие мне казалось унизительным. Садиться же на шею матери и того подавно. Поэтому я приложил все усилия, чтобы восстановиться и едва ли не с боем отстаивал свое право остаться в рядах армии. Поскольку я был на хорошем счету мне решили дать шанс, но чтобы полностью доказать свою дееспособность мне потребовалось ещё несколько лет. Так упорным и непрестанным трудом я добился своей должности. В общем всё! — резко выдохнув, альфа, желая сменить тему, без интереса произнес, — твой черед, шкет.
Будто не услышав слова мужчины, Тао о чем-то сосредоточенно думал, хмуро сдвинув брови, и вдруг широко распахнул глаза.
— Так из-за этого?! Вот же!
— Ты о чем?
Хуан коснулся пальцем кончика носа.
— Обоняние. Вы не чувствуете запахов из-за травмы?
— Ах, это… — Ифань скривился, — Аносмия* — единственное оставшееся последствие после контузии. Зато я не подвержен безумствам инстинктов, которые не дают спокойно жить остальным.
Насупившись, Тао зло и с обидой смотрел на мужчину.
— Господи! Не могу поверить, что из-за этого я терпел все эти унижения. Конечно, у меня были предположения, но я все же не терял надежды, а тут…
Мужчина недоуменно вскинул брови.
— О чем ты говоришь?
— Ни о чем!
Фыркнув, Хуан отвернулся. Он чувствовал досаду и обиду, хотя не знал на кого он сердился сильнее — на Ифаня или на самого себя. С самого первого момента, как он увидел Ву, он был им покорен. Хотя грубость альфы заметно оттолкнула омегу, ему хотелось надеяться, что это лишь первая реакция и, когда они познакомятся ближе, командор изменит свое отношение. Вот только с ходом времени этого так и не произошло, хотя Тао надеялся до последнего. Наверное, надежда не покинула его даже сейчас.