— То-то он, заполучив акт замены, так быстро из кабинета сбежал, — вспомнил я.
— Да, рядом с инспектором Злюфа находился в крайне уязвимом положении. Фактически, в тот момент его судьба была в твоих руках. Всего два слова: «я землянин», — произнесенных тобой в присутствии инспектора, превращали его в преступника. Он прекрасно это осознавал и был на грани, пока ты пересказывал инспектору выдуманную историю. Но, нужно отдать ему должное, Злюфа хорошо тебя предварительно обработал, сведя риск разоблачения в «башне крови» к минимуму.
— С чего ты взял?
— Суди сам. Пока ты две недели пребывал в виртуале, он имел возможность через отражатель отслеживать твое поведение со стороны. И на момент вывода из виртуала у Злюфы на руках имелся точный психологический портрет пленника-землянина. Он знал, как тобой управлять в реальности. Как правильно надавить, чтобы добиться нужного результата. И, в конечном итоге, получил, что хотел.
— Вот сволочь! — не сдержался я.
— Согласен, этот трунг редкостная скотина, — кивнул Курт. — Но вывести плута на чистую воду теперь, увы, невозможно. После узаконенной инспектором призывной конторы замены, ты, Олег, больше не нелегал из заповедной зоны, а беженец с Тургии, официально оформленный в рекруты и приписанный к Седьмой Юго-Западной учебно-тренировочной базе. Отныне ты связан контрактом с вояками и, хочешь — не хочешь, обязан служить. Отныне это твоя судьба.
— Дерьмо это какое-то, а не судьба, — фыркнул я.
— Так тоже можно сказать, — рассмеялся Курт. — Да уж, не везет тебе, приятель. Убегал от одной неволи, и угодил в другую — еще пуще прежней. Ресторанное рабство было виртуальным, но теперь ты вляпался реально и надолго.
— Вот только не нужно меня снова запугивать.
— Никто тебя и не запугивает, я просто констатирую факты. Слушай и делай выводы. Для тебя, между прочим, стараюсь. Чтобы имел представление, что ожидает, и не попал снова в глупую историю. Впрочем, если не хочешь слушать мою болтовню, скажи, и я до конца поездки не пророню больше ни слова.
— Извини, Курт. Конечно, продолжай. Я внимательно слушаю.
— Извинения принимаются, — кивнул пилот и вытащил электронную сигарету.
Глава 24
Попытка, как пытка
Выпустив облако белого дыма, пилот огорошил заявлением:
— Забудь о свободе. Следующие десять лет ты душой и телом принадлежать имперскому флоту. Чем раньше смиришься с этой мыслью, тем будет проще в учебке.
У меня аж горло перехватило от такой перспективы. Шумно закашлялся и попросил воды.
— Без проблем, — кивнул Курт, выудил из-под сиденья пузатый рюкзак и сунул мне на колени. — Там чай, бутеры. Короче, не стесняйся, налетай.
В животе требовательно заурчало, и я не стал отказываться от предложения. Пробормотав: «Спасибо!», вытащил из рюкзака термос с чаем и пакет бутербродов с мясной нарезкой, разложил это богатство на полу и коленях, и стал угощаться. В качестве емкости под чай, с одобрительного кивка Курта, приспособил крышку термоса.
Отказавшись от предложения разделить трапезу, Курт продолжил курить и наставлять меня дальше:
— В состав Империи Хофа на сегодняшний день входят двести пятнадцать звездных систем, среди тысяч планет которых заселенными и обжитыми считается сто двадцать четыре живые планеты. Оговорка про сегодняшний день — не случайна. Из-за соседства с рухами количество звездных систем и, что гораздо печальнее, живых планет может измениться в любую минуту. Около окраинных систем стычки хофов имперского флота с блуждающими в поисках пристанища ордами руховских роев происходят практически ежедневно. Для угодивших по распределению в горячие точки жал Империи служба прекращается в бесконечную череду смертельно опасных схваток с врагом. Выжить в таких условиях удается немногим. А поскольку у тебя, Олег, нет влиятельного родственника за спиной — это как раз твой случай.
Я тяжело вздохнул и принялся за третий бутерброд. А Курт продолжил запугивать:
— Очень надеюсь, что тебе подфартит дожить до истечения контракта и выплаты законных ветеранских премиальных. Тогда ты станешь богачом. Но в ближайшие десять лет тебе придется довольствоваться скромным жалованьем.