День кровавого спектакля, давшего жалам шестого сборного стожа пищу для разговоров на всю последнюю неделю перелёта, начался вполне обыденно. Утром, после завтрака, це-стож объявил построение. Когда все бойцы заняли места в строю и, после команды «Смирно!», застыли через раз дышащими истуканами, Члюфа Грууск неспешной походкой двинулся вдоль строя и, для укрепления боевого духа стожа, стал рассказывать очередную байку из серии воспоминаний своего богатого на приключения боевого прошлого.
С его стороны это был не первый случай такого рода публичных откровений. Периодически на старика находило желание поностальгировать. И мы, будучи подневольными жалами, вынуждены были молча внимать и мотать, так сказать, на ус.
— Я не знаю конечного пункта нашего полёта. Эта информация засекречена командованием и будет обнародована только после захода хофа на орбиту планеты, — как водится, начал це-стож издалека и, окинув придирчивым взглядом ряды вытянувшихся по струнке бойцов стожа, продолжил, воодушевляясь по ходу рассказа: — Но куда бы нас не послали, я уверен, вы меня не подведёте. Привитые за три месяца обучения навыки помогут вам выжить в любом аду. Уж поверьте, я знаю, что говорю… Я прекрасно помню то время, когда был необстрелянным юнцом — таким же, как и вы сейчас, выпускником учебки. Помню, как вместе с товарищами мандражировал во время бесконечно длинного первого перелёта. И в конце нас высадили на планете Зреба… Если кто не в курсе, эта пограничная планета не так давно была присоединена к нашей Великой Империи Хофа. Четверть века назад она была окончательно отбита у рухов и теперь официально считается колонией саарков. Мне же фартануло поучаствовать в зачистке на Зребе последних, самых упёртых роев рухов, предпочетших бегству смерть… В первый раз вступить в бой нашему стожу пришлось там ночью. В вирте вы уже неоднократно отрабатывали варианты жесткого десантирования, и отлично представляете, что это за жопа. К счастью, для высадки командование выбрало широкое поле, уже зачищенное нашими предшественниками, и нам не пришлось под кислотным обстрелом рухов продираться сквозь ветки вниз. Но все равно, адреналина, конечно, хапнули будь здоров… Вообразите, кругом темень, хоть глаз коли, и где-то сбоку, километрах в трех от места нашей высадки, доносится непрерывная канонада выстрелов и взрывов. Короче там бой идёт в полный рост. А вокруг нас пустота, неестественно зеленоватая из-за активированного «Ночного глаза», и в высокой траве чудятся контуры затаившихся рухов. При этом, головой-то ты понимаешь, что их там нет. Но на тебе МБПП и шлем с опущенной защитой, в руках снятый с предохранителя «рогач», и палец так и тянется к курку, чтобы проверить смутную догадку и окончательно убедиться. Но це-деж строго-настрого запретил стрелять до приказа, и ты ловишь себя на том, что уже буквально подпрыгиваешь от нетерпенья, как боевой варан перед дракой… Наконец, це-стож получает приказ от командования и через десятников доводит его до нас, рядовых жал. Нам поручено к рассвету захватить какое-то там лесное поселение — сейчас уже и не помню его названия. Да и не суть. Фокус в том, что вокруг нас огромное бескрайнее поле и никакого леса в зеленой подсветке «Ночного глаза» вокруг не видно… Разумеется, с орбиты це-дежа сориентировали в нужном направлении. В наушнике прозвучал приказ: бегом марш! И следом за десятником, мы ломону…
— Время! — вдруг гаркнул кто-то в строю, бесцеремонно перебив на полуслове увлечённого рассказом це-стожа.
Словно ожидавший этой команды Члюфа Грууск на окрик из строя отреагировал молниеносно. Оказалось, наш це-стож всё время своего рассказа прятал в огромном кулаке небольшой метательный нож, и по команде тут же швырнул его. Бросок у бывалого ветерана вышел на загляденье — хотя до цели было не меньше двадцати метров, нож по рукоять вошёл в глаз ватургу — одному из четвёрки бегемотоподобных толстяков нашего стожа.
Убитый ватург беззвучно завалился на спину. Из ноздрей, ушей, рта и, разумеется, пробитого глаза у него хлынули густые багровые ручьи крови вперемешку с розоватой кашицей мозгов, и вокруг изувеченной головы за считанные секунды растеклась огромная кровяная лужа.
Потрясённые жала, нарушив строй, сгрудились вокруг убитого товарища. От явно слетевшего с катушек це-стожа все опасливо отводили глаза и старались держаться подальше.